Книга Бесславные дни - Гарри Тертлдав

взволнованные американцы, среди которых находился одетый в деловой костюм японец. Последний поклонился и сказал:

   - Меня зовут Идзуми Сиракава. Я буду вашим переводчиком. Позвольте представить вам адмирала Киммела, генерала Шорта и губернатора Пойндекстера. - Он повернулся и по-английски представил японскую делегацию.

   Заговорил адмирал Киммел. Сиракава тут же перевел:

   - Он говорит, что хотел бы, чтобы вы с уважением отнеслись к той храбрости, с которой сражались американцы.

   Генерал Ямасита лишь пробормотал:

   - Давайте уже к делу. - Когда Киммелу перевели его слова, его лицо осунулось.

   Губернатор Пойндеркстер, который был старше обоих военных, сказал:

   - Пройдемте в тронный зал, господа. Здесь проходят заседания законодательного органа Гавайских Территорий, поэтому мы решили, что... - Он вдруг замолчал, как часы, у которых кончился завод.

   - Неважно, где именно вы сдаетесь. Важен сам факт капитуляции, - ответил на это Ямасита.

   Губернатора будто ударили под дых. Он повернулся и прошел во дворец. За ним последовал адмирал Киммел. Генерал Шорт, который прицепил к своим блестящим сапогам кавалерийские шпоры, на секунду замешкался. Он подозвал к себе переводчика, который пошел было за губернатором.

   - Я знаю, что Япония не подписывала Женевскую конвенцию, но надеюсь, что вы будете обращаться с военнопленными согласно её положениям.

   Футида решил, что Ямасита ничего на это не ответит, но один из адъютантов что-то ему прошептал. Командующий армией коротко кивнул.

   - Мы сделаем всё возможное, чтобы защитить эти острова, - ответил он. Генерал Шорт должен удовлетвориться, или наоборот, остаться недовольным, именно этим ответом.

   Японская делегация вошла во дворец. Главный зал очень понравился Футиде.

   - Впечатляет, - прошептал он Гэнде.

   - Если тебе нравится старинный европейский стиль, то да, - ответил Гэнда, имевший довольно прогрессивные, даже радикальные вкусы.

   Футида же был более консервативен. Ему понравились высокие двери с арками и деревянными рамами. На стенах висели портреты гавайских правителей. Но больше всего его восхитила изящная лестница, которая вела на второй этаж. Старинные деревянные перила буквально сияли в свете электрических ламп. По краям перил стояли деревянные скульптуры.

   Стены тронного зала были покрыты лепниной и красными бархатными занавесками, пол устилал ковер. Стоявшие там столы и стулья для заседаний местного законодательного собрания казались крошечными, совсем игрушечными среди этой громады и величия. Там же находился стол для подписания акта о капитуляции.

   Когда американская делегация расселась, повсюду начали загораться вспышки фотоаппаратов. Генерал Ямасита и капитан Хасэгава сели с противоположной стороны стола. Несмотря на убеждения, армии и флоту предстояло действовать заодно.

   Генерал Ямасита выложил на стол текст капитуляции, написанный по-японски и по-английски.

   - Условия капитуляции не обсуждаются, - сказал он Киммелу и Шорту. - Все вооруженные силы на Гавайях должны перейти под командование Японской Империи. Теперь они - пленники. Уничтожение военных складов и вооружений должно быть немедленно прекращено. Гражданская администрация отстраняется от управления островами. Все гражданские службы переходят в подчинение военных. Любое нарушение этих требований будет сурово караться. Всё понятно?

   - Можно прочитать требования? - попросил адмирал Киммел.

   - Прочитать можно. Но потом их нужно подписать. - Он едва скрывал презрение к тем, кто собирался ему сдаться.

   Киммел и Шорт, который словно впал в ступор от осознания постигшей его катастрофы, прочитали английский экземпляр документа. Футида бы ничуть не удивился, если бы в их части акта нашлись ошибки. Но, пока текст был им понятен, это не имело никакого значения.

   Расписавшись, военные передали акт губернатору Пойндекстеру. Его присутствие здесь было чисто формальным, так как он сам отстранился от управления, введя военное положение.

   - Условия довольно жесткие, - заметил Киммел.

   - Единственный способ смягчить условия - не проиграть битву, - ответил на это генерал Ямасита. Когда Идзуми Сиракава перевел, адмирал прикусил губу и уставился в стол.

   - Можно сказать пару слов? - обратился губернатор к переводчику. Футида решил было, что генерал откажется, но тот лишь коротко кивнул. - Благодарю, - сказал Пойндекстер и продолжил: - Я говорю от имени гражданского населения, которое с этого момента переходит под ваше управление. Запасы продовольствия на исходе и будут сокращаться. Если мы не хотим, чтобы на Гавайях разразился голод, мы должны просить помощи у Японской Империи.

   - Сделаем всё, что сможем, - ответил Ямасита. Губернатора его ответ, видимо удовлетворил. Футида едва сдержал смешок. Неужели Пойндекстер настолько наивен? Неужели правда думает, что Ямасита будет держать слово? Он так сказал лишь затем, чтобы заткнуть болтливого губернатора. Сработало даже лучше, чем генерал, вероятно, рассчитывал.

   - Это самая трудная обязанность, которая когда-либо на меня возлагалась, - заговорил Киммел. - Несмотря на фактор внезапности, изоляцию, нехватку еды и боеприпасов, мы явили всему миру блестящий пример самопожертвования и верности долгу перед Родиной. Ради гражданского населения мы жертвуем своими жизнями. Американский народ стал свидетелем нашего мужества и стойкости.

   Он взглянул на Ямаситу, возможно, ожидая каких-то слов поддержки. Но тот сказал:

   - Теперь, всё. Подписывайте акт. Японская Императорская Армия и Императорский Флот продолжат сражаться до формального окончания войны.

   Киммел вздохнул.

   - Утром, когда началась война, меня ранило в грудь. - Он постучал по нагрудному карману кителя. - Та пуля должна была меня убить.

   Впервые он сказал нечто осмысленное с точки зрения Футиды. Разумеется, застигнутый врасплох командир не захочет дальше жить. Японский офицер решил бы всё собственными руками, но американцам для этого не хватало духу.

   Адмирал посмотрел на японского генерала. Тот невозмутимо посмотрел в ответ. Капитан Хасэгава смотрел, хоть и более живо, но будучи младшим по званию, не посмел пойти наперекор генералу и тоже ничего не сказал Киммелу. Американский адмирал опустил голову и расписался под английским экземпляром. Генерал Шорт и губернатор Пойндекстер последовали его примеру. Губернатор тут же закрыл лицо ладонями, его плечи начали трястись.

   Ямасита и Хасэгава расписались под японским экземпляром. К удивлению Футиды, армейский генерал обладал настоящим каллиграфическим почерком. Никогда не знаешь, какие достоинства может скрывать человек.

   Неподалеку послышались взрывы.

   - Всё кончено, - сказал генерал Шорт. Было заметно, как он с трудом