Книга Романы Круглого Стола. Бретонский цикл - Полен Парис

ночь. Почтенный муж, когда слуги ему поведали об этой новой беде, не мог сдержать безумных и скверных слов; он предал дьяволу все, что у него оставалось. От этого Враг возымел чрезвычайную радость и, обратив его проступок себе на пользу, наложил руку на весь его прочий скот. Тогда горе побудило несчастного отца семейства отринуть всякого рода общение, и в этой-то розни[300] Врагу не составило труда застичь сына спящим и задушить его. Оттого, лишенный всего, что он любил на свете, почтенный муж разуверился в Боге. А Враг не терял времени и подступился к жене; едва почуяв его вблизи, она бросилась в погреб, забралась там на ларь, схватила веревку и затянула ее вокруг шеи. Враг же пнул ларь ногою и ушел не ранее, чем удостоверился, что жена удушена. Почтенный муж не вынес последнего позора: болезнь одолела его; смерть не замедлила освободить его от всех скорбей сего мира.

Из его несчастного семейства оставались три дочери. Демон вознамерился погубить и их в свой черед.

Вернее всего было подстрекать их последовать своим наклонностям, гонясь за всевозможными плотскими утехами. Был там отрок, суетный, вздорный и буйный; Враг свел его со старшей сестрой; и так неотступен был отрок в своих мольбах, что она полностью предалась его воле. Правда, дело оставалось тайным; но для Врага, если уж он разлучил кого-то с Богом, нет удовольствия большего, чем извлечь из сего повод для посрамления. И вот вскоре все узнали о дурном поведении девицы и о том, как она утратила свою невинность. А в те времена, если женщина бывала уличена в плотском грехе[301], ей оставалось объявить себя доступной всем[302], иначе над нею чинили обычную расправу; ее побивали камнями. Судьи, будучи о том извещены, собрались и вынесли приговор не без сожаления. «Посмотрите на эту семью, – говорили они промеж собою; – давно ли отец был богат, в чести, в окружении друзей. Что за злой жребий выпал его сыну, жене и ему самому; и вот нам придется осудить на смерть его дочь!» Из жалости и из почтения к старинному другу они порешили, что ее отведут в поле и погребут заживо, среди ночи, дабы скрыть дело, насколько возможно. Это ли не пример, чего могут дождаться от Врага те, кто его чтит и ему повинуется.

Был в этой стране один добродетельный муж, которому поведали то, что повсюду говорилось об этом злоключении. Он отправился к двум другим сестрам, чтобы их утешить и выспросить, как же им выпало столько несчастий.

– Не знаем, – сказали они, – разве только Бог возненавидел нас.

– Никогда не говорите так, – ответил сей праведный муж, – вы ничего не потеряли по воле Божьей; напротив, Бог страждет, глядя, как грешник ненавидит сам себя. Все, что случилось с вами, – происки Врага. Но знали ли вы о дурной жизни вашей сестры?

– О! конечно, нет!

– Опасайтесь же поступать, как она, ибо зло происходит от дурных дел, а благо – от добрых. Так говорил святой Августин.

Так наставлял их добродетельный муж. Старшая слушала его со вниманием и не забывала ни одного его слова. Он учил их своей вере, как должны они молиться Богу, благоговеть, поклоняться и служить Иисусу Христу.

– Если вы хорошо запомните мои советы, – говорил он им, – вы извлечете из них великую пользу, Враг не будет иметь власти над вами. Вы будете моими дочерьми в Боге; я позабочусь о ваших нуждах; когда вам понадобится спросить совета, мой дом недалеко, приходите ко мне, и вы поступите мудро.

Демон видел с неудовольствием, что обе девицы готовы ускользнуть от него; и поскольку он не надеялся более обмануть их при содействии мужчины, он подумал, что женщина могла бы ему сгодиться лучше. Там была одна, всегда готовая ему повиноваться; он пошел к ней и попросил ее посетить младшую из двух девиц; ибо знал, что со старшей, более мудрой и скромной, он ничего не добьется.

И вот старуха пришла к младшей и начала с расспросов о ее жизни и о том, как живет ее сестра.

– Она вас любит? Всегда ли она приветлива с вами?

– Это самая печальная девушка на свете, – отвечала юная дева. – Она непрестанно думает о несчастьях нашей семьи, она никого не принимает. Лишь одному праведному человеку доверяется она вполне, он питает в ней эту привычку к горестным размышлениям; только с ним она видится, только ему внемлет и ему послушна.

– Ах! милая сестричка, – молвила тут старуха, – в какую бездну вы угодили! Мне вас жаль, ведь такая великая красота пропадает понапрасну: пока вы остаетесь в подобном обществе, придется вам отказаться от мирского счастья. Если бы вы хоть единственный раз изведали радости и забавы других женщин, когда они бывают со своими дружками, вы бы не дали и гнилого яблока за наисладчайшие из нынешних ваших удовольствий. Истинное блаженство – это близость тех, кого мы любим; иначе это не жизнь. Что до меня, я предпочла бы не иметь куска хлеба, но ощущать рядом своего друга, чем без него обладать всеми богатствами мира. Счастье – это союз мужчины и женщины. А знаешь ли, милая моя, почему я жалею тебя? Ведь твоя сестра, старшая из вас, раньше тебя обретет себе в пару мужчину, она первая найдет супруга. Когда она будет замужем, ей дела не будет до твоего девичества, и ты потеряешь все, чего по праву могла бы ожидать с такой-то красотой[303].

– Но, – сказала девушка, – у нас была еще сестра, которую подвергли позорной смерти за то, что она поступила, как вы советуете.

– Вашей сестре не хватило сноровки; а если вы изволите довериться мне, то без малейшего опасения получите все, чего вам только можно и должно желать.

– Не знаю, – ответила девушка, – но я боюсь, как бы моя старшая сестра не застигла нас. Уходите! Поговорим об этом снова в другой раз.

Старуха удалилась; но с этого момента юная девушка была вся во власти речей, ей напетых. Демон, которому доступ к ней начал приоткрываться, часто слышал, как она говорила, глядя ночами на свое прекрасное тело: «Да, старушка права: не так уж я счастлива». Однажды она позвала эту старуху прийти снова:

– Правду вы говорили, – сказала она ей, – моей сестре нет дела до меня.

– И того больше она о вас забудет, – ответила старуха, – когда найдет то, что ищет, то есть, дружка-мужчину для себя. Ибо от этого, милая девушка, происходит вся радость мира.

– Этому я верю, и охотно