Книга Напарницы - Ольга Консуэло

– Я все равно не поняла: почему именно тебе-то? – снова спросила Энту.

– Потому что в Баунилье я лучший специалист по ассоциативному допросу, – как нечто само собой разумеющееся заявил Агуду.

Что такое ассоциативный допрос, Энту не знала, и, пока она размышляла, стоит ли в этом признаваться Агуду, Аулэ, не испытывавшая подобных затруднений, поинтересовалась:

– А что это такое – ассоциативный допрос? Нам в академии о нем подробно не рассказывали, а то немногое, что говорили, уже выветрилось у меня из головы.

– Вот как? – удивился Агуду. – Я думал, это по-прежнему входит в программу.

– Это входит в программу у тех, у кого высокий уровень дара, а в общем курсе просто в двух словах упоминают о его существовании. Во всяком случае, так было в Ларгеусской академии, в которой училась я, – ответила Аулэ.

– В общем, это такая методика, при использовании которой допрашиваемого при помощи магии погружают в состояние неглубокого транса, чтобы облегчить вспоминание. И тот, кто ведет допрос, как бы присоединяется к нему, подбирая различные ассоциации к образам, которые описывает допрашиваемый.

Данное Агуду объяснение особой ясности не внесло. Во всяком случае, почему для этого нужен высокий уровень дара, Энту не поняла, но решила сейчас на эту тему вопросов не задавать, а то так они до ужина с изучением материалов дела не закончат. Поэтому она поинтересовалась:

– И что рассказала эта Жуана Кеталья?

– Ну, обстоятельства нападения были те же самые: она поссорилась с мужчиной неподалеку от своего дома, а вскоре на нее напал преступник, несколько раз сильно ударил в лицо и начал душить. Вот только на этот раз тем, с кем поссорилась жертва, оказался ее брат, Жуаран Кеталья. Они поругались из-за нового парня Жуаны, и брат пошел домой, а Жуана решила немного прогуляться, чтобы остыть. Но на самом деле и Жуаран домой не пошел, он просто держался в отдалении, чтобы она его не заметила, а сам старался не терять сестру из вида, ведь о трех убийствах, совершенных неизвестным преступником, писали все газеты. В общем, он увидел, что на сестру напали, и бросился к ней. Он несколько раз ударил нападавшего и оттащил его от Жуаны, но задержать не смог – тот бросился наутек, а Жуаран не стал его преследовать, оставшись с сестрой, которая к тому моменту потеряла сознание.

– А почему Жуарана не допросили? – не поняла Энту.

– Допросили, но он набросился на преступника со спины, а потом сразу кинулся к сестре, так что лица нападавшего, можно сказать, что и вообще не видел, – пояснил Агуду. – Да и Жуана его практически не разглядела. Все произошло слишком быстро – от первого же удара в лицо у нее сразу же потемнело в глазах, поэтому она смогла дать только очень смутное описание, из которого можно заключить, что это высокий мужчина без каких-либо бросающихся в глаза необычных черт лица. Но она описала татуировку у него на правом запястье. Когда он схватил ее за предплечье, перчатка задралась и Жуана успела разглядеть татуировку. Звучит, конечно, немного странно, но воспоминание подлинное, я в этом абсолютно уверен. Вот только это пока ничего не дало – дознаватели Приморского отделения не смогли сказать, что она означает. Я послал запрос в экспертный отдел КГКД, но картотека татуировок весьма обширна, да и нет никакой уверенности, что эта татуировка там есть, туда ведь заносят только те, которые попадали в поле зрения полиции.

– Так что за татуировка-то? – спросила Энту.

– Точка в круге, – ответил Агуду.

Энту потрясенно на него уставилась и охрипшим от волнения голосом попросила:

– Покажи мне рисунок, пожалуйста. Ведь в деле есть рисунок?

– Есть. – Озадаченный такой реакцией Агуду протянул ей рисунок.

Энту посмотрела на простенькое изображение темно-синей окружности с жирной точкой в центре и уверенно заявила:

– Они тебя обманули!

Глава 26

– Что?! – пораженно выдохнул Агуду.

– Не имею ни малейшего понятия, как местным сыщикам удалось обмануть такого опытного дознавателя с высоким уровнем дара, как ты, но это факт. Если бы речь шла о другом отделении полиции, еще можно было бы с натяжкой поверить, что они не знают, что это за татуировка, но в Приморском отделении это просто исключено. В этом районе значение этой татуировки известно даже детям.

– Как-как… Да очень просто: ассоциативный допрос требует предельной концентрации и серьезного расхода магии, поэтому по его окончании я был совершенно вымотан, да и не ожидал от коллег подвоха, – с досадой ответил Агуду.

– Так что это за татуировка-то? – спросила Аулэ.

– Это знак подростковой банды «Глаз бури», – ответила Энту.

– Что же это получается: наш убийца – подросток? – недоуменно приподнял брови Доусэ.

– Почему подросток? – не поняла Энту.

– Ну банда-то подростковая, – пояснил Доусэ.

– И что? – все еще не улавливала ход его мыслей Энту.

– Ну взрослый человек не стал бы ходить с татуировкой подростковой банды. Он свел бы ее, разве нет? – вопросительно посмотрел на нее Доусэ.

– А, я поняла! Вы, неоры столичные дознаватели, совершенно ничего не знаете о подростковых бандах Ильмэрме! – рассмеялась Энту.

– Видимо, и правда ничего, – немного смущенно сказал Доусэ.

– Ничего страшного, сейчас я вам все расскажу, – с важным видом произнесла Энту. – Подростковые банды в Ильмэрме – это вовсе не шайки грабителей, подкарауливающие запоздалых прохожих. Конечно, малолетние воришки попадаются и в их рядах, но сами банды ничем подобным не занимаются, это скорее такие самопроизвольно возникающие клубы, формирующиеся по территориальному принципу, объединяющие многих подростков, причем только мальчиков, проживающих в определенной части города, ограниченной обычно несколькими кварталами. Например, в «Глаз бури» входят те, кто живет в районе грузового порта.

– Хочешь сказать, что это просто безобидные клубы по интересам? – недоверчиво прищурился Доусэ.

– Ну все, конечно, совсем не так безобидно. Драки между членами враждующих банд случаются регулярно, случаются даже целые групповые побоища, о которых договариваются заранее. Серьезные травмы, однако, бывают не так уж часто: цепи или палки брать с собой не принято, хотя время от времени кто-нибудь и прихватывает кастет или короткий обрезок трубы, такой, который можно спрятать в рукаве. Но это обычно если вражда уже личная. В общем, в Ильмэрме не принято стыдиться того, что ты состоял в подростковой банде, наоборот, взрослые мужчины любят травить байки из этого периода своей жизни. Поэтому татуировки почти никто не сводит. Вот, например, у Каусу, мужа моей подруги Сены, татуировка банды «Глубоководный кракен» – круг такими извилистыми лучиками, и это нисколько не помешало ему ни поступить в ремесленное училище, ни получить прекрасную работу на Ильмэрмском судоремонтном заводе. В общем, полицейским в Ильмэрме прекрасно известно, кто в их районе в какой банде состоит, кто с кем враждует и прочее. И уж татуировки банд своего района они знают абсолютно точно, – подытожила Энту.