Книга Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо - Питер Акройд

Акт о театральных лицензиях 1737 года (The Licensing Act), согласно которому все пьесы следовало отправлять на проверку лорду-камергеру, оказал сильное влияние на театр. Со сцены исчезли любые намеки на непристойные шутки или богохульства; о политической сатире теперь тоже можно было забыть. Оказавшийся на грани исчезновения театр XVIII века дал начало морализаторской и сентиментальной драматургии, которая призывала к праведным чувствам и мыслям. Как говорит Дэнгл в пьесе Шеридана «Критик, или Репетиция одной трагедии» (The Critic; 1779): «А по-моему, вся беда в том, что публика стала чересчур щепетильной. Не то что двусмысленной шутки или остроты, даже игривого намека не допускает. Покойникам и то достается – Конгрива и Ванбру берутся исправлять»[165].

Примечательно, что ограничения, введенные Актом о театральных лицензиях, не только привели к возникновению нового нравоучительного театра, но и заставили писателей пробовать себя в новых жанрах, меняя, таким образом, саму природу художественной литературы. Вся изобретательность и энергия, остроумие и драматизм перекочевали с театральных подмостков на страницы книг. Акт о театральных лицензиях ознаменовал подъем английского романа – серьезного и глубокого жанра, который вскоре получил блестящее развитие. Раньше художественная литература воспринималась Дефо и его современниками лишь как побочный продукт журналистики; теперь она стала жить собственной независимой жизнью.

Так, раньше Филдинг и Смоллетт писали исключительно для сцены, а Филдинг даже получил прозвище «английский Мольер». Теперь их комедии обрели новый формат. То, что теперь было под запретом на сцене, нашло выражение в «Истории Тома Джонса, найденыша» (The History of Tom Jones, a Foundling) или в «Приключениях Перигрина Пикля» (The Adventures of Peregrine Pickle). Комизм, намеки и двусмысленности, полный драматизма конфликт и мелодраматический поворот сюжета легли в основу художественной литературы.

Шесть томов «Тома Джонса, найденыша» Генри Филдинга были изданы в начале 1749 года, а четыре тома «Приключений Перигрина Пикля» Тобайаса Смоллетта вышли в свет ровно два года спустя. Достойным прологом к этим масштабным трудам стала «Кларисса, или История молодой леди» Сэмюэла Ричардсона, опубликованная в 1748 году. Эти три выдающихся произведения появились в течение четырех лет. Английский просветительский роман XVIII века следовал негласному принципу, что художественная проза может вобрать в себя весь спектр человеческого опыта и выйти за рамки ограничений, продиктованных особенностями театральной постановки.

XVIII век стал эпохой романистов. С середины и до конца столетия голоса поэтов и драматургов были практически не слышны; все внимание было приковано к новаторским идеям писателей-прозаиков. Сам Филдинг во второй книге «Истории Тома Джонса» называет прозу «новой областью в литературе» и заявляет, что он «волен дать ей какие угодно законы»[166]. Здесь нет необходимости соблюдать «три единства»[167] драматического произведения и следовать законам сценических жанров. В романах XVIII века отсутствует довлеющая и деспотичная структура повествования; главы похожи друг на друга, каждая, однако, имеет собственные затейливые вариации, которые подогревают интерес читателя.

В предисловии к роману «Приключения графа Фердинанда Фатома» (The Adventures of Ferdinand Count Fathom; 1753) Смоллетт описывает свою книгу как «большое, размытое полотно, на котором натуралистично изображены различные персонажи; они объединяются в группы, оказываются в самых неожиданных обстоятельствах, по-разному проявляют свой характер, и все это делается с целью создать единый план и общую событийную канву, в которой каждый отдельный герой имеет свое предназначение». «Единый план» представлял величайшую истину эпохи, однако он не обязательно играл значимую роль в конкретном произведении. Фактически Смоллетт имел в виду лишь то, что предмет описания романа – человеческая жизнь во всем ее многообразии. И четких правил здесь не было и быть не могло. Так, Филдинг называл «Историю Тома Джонса» «героико-историко-прозаической поэмой», что могло либо дать исчерпывающее представление о произведении, либо оставить читателя в полном недоумении. «Приключения Перигрина Пикля» Смоллетта – еще один пример соединения нескольких жанров в одном произведении; на страницах этого романа возникают сатира и мелодрама, звучат непристойности и уличная брань, ощущается некая театральность и сентиментальность, соседствуют пафос, реализм и бафос, интрига держит читателя в напряжении, а комедия развлекает. Все, что запрещали на сцене, в том числе и сами персонажи, хлынуло на страницы книг с возгласами: «А вот и мы!»

Несмотря на то что некоторые романисты были родом из провинции – Смоллетт родился в Данбартоншире, а Филдинг – в Сомерсете, – их мировоззрение было чисто лондонским. Роман был городским жанром, который брал свое начало в сатире и журналистике, и совсем не обязательно в рыцарском романе или аллегории. Филдинг говорил, что роман – это «та же газета, слов в которой не меньше, и так ли важно, есть в ней новости или нет». Лондон глубоко укоренился в литературном сознании. Филдинг придерживался философии городского жителя, в нем соединялись пантомима и театральность, выражавшиеся в безудержной энергии и страсти к приключениям, при этом он старательно избегал психологических или нравственных хитросплетений в своих произведениях. В его понимании сложная личность проявлялась прежде всего в шокирующей чудаковатости. Персонажам Смоллетта из «Приключений Родрика Рэндома» также приходилось бороться, чтобы быть услышанными среди «модных развлечений города вроде театральных представлений, оперы, маскарадов, вечеров с танцами, ассамблей и театра марионеток»[168].

Еще одной причиной популярности романа стало его обращение к среднему классу, представители которого теперь составляли большую часть читателей. Герои романа были выходцами из определенной «социальной среды», при этом они могли принадлежать ей по праву или попасть в нее хитростью; в сельской местности это были сквайры или землевладельцы, в городе – леди и джентльмены. Таким образом, роман мог стать руководством или справочником для тех, кто стремился к знатности; пособием по этикету в светском обществе. Персонажи этих произведений добивались благосостояния и положения в обществе благодаря своим добродетелям, к примеру, роман Сэмюэла Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740) считался произведением, написанным, «чтобы культивировать принципы добродетели и религии в юношеских умах обоих полов». Ричардсон, без сомнения, преследовал эту цель, однако Хогарт и Смоллетт, вероятно, воспринимали его сентиментальность с долей скепсиса. В художественной литературе XVIII века преобладала приподнятая, если не сказать ироничная веселость, а тон задавали комичность, воодушевление и игривость. Однако точнее всего дух художественной литературы того времени можно определить словом ирония.