Книга Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг. - Александр Путятин

Естественно, Скопину пришлось принимать срочные меры для защиты мирного населения. Воевода Давид Желябов, занимавший передовые позиции под Александровской слободой, получил приказ устраивать частые вылазки, чтобы сковать ими армию Сапеги. Одновременно с этим рати князей Хованского и Барятинского направились в районы Кашина и Ростова. Воевода Корнила Чеглоков совершил кавалерийский рейд на север, в район Бежецкого Верха. Здесь, в сражении у Задубровской слободы, он разбил большой отряд поляков и тушинцев. К январю 1610 года Хованскому удалось выбить интервентов из Ржева и Старицы, но гарнизон Белой оказал ожесточенное сопротивление. Шведские наемники, устрашенные большими потерями, отказались продолжать штурм. Хованскому пришлось отступить.

В то время как Скопин очищал от оккупантов северные территории, царь послал на Коломенскую дорогу рать князя Мосальского.

Польско-тушинские отряды разбили ее у села Борщева, а затем внезапной ночной атакой попытались прорвать внешний пояс московских укреплений. И хотя штурм удалось отбить, авторитет Шуйского продолжал падать. Однако его «сопернику» в Тушине приходилось еще хуже. Поляки обращались с самозванцем как с ненужным хламом. 10 декабря 1609 года, когда послы Сигизмунда не удостоили Лжедмитрия даже визитом вежливости, он попытался покинуть лагерь. Поляки догнали сопровождавший «царя» отряд донцов и принудили к возвращению. После этого «Дмитрию» запретили прогулки и перестали давать лошадей. Но 27 декабря «самодержец» все-таки бежал из лагеря, спрятавшись на дне груженой телеги.

После исчезновения «царя» между поляками начались стычки. Группа шляхтичей обвинила Ружинского во всех бедах «воинства». Отряд пана Тышкевича открыл огонь по палаткам гетмана. Вскоре зазвучали ответные выстрелы. Часть наемников в поисках Лжедмитрия бросилась обыскивать посольские повозки, кто-то под шумок попытался захватить войсковой обоз… В конце концов все поняли, что теперь у них нет иного выхода, кроме соглашения с королем. Русским тушинцам пришлось подчиниться мнению жолкнеров. А что им оставалось делать? Двинуться следом за «цариком» — поляки не пустят. Да и шансов на успех у самозванца в тот момент не просматривалось. Бежать к Шуйскому? В прежние времена, когда «Дмитрий» был в силе, в Москве охотно принимали «тушинских перелетов». Но мало кто сомневался, что в новых условиях мстительный царь Василий начнет казнить перебежчиков. А потому на всеобщем «коло», куда поляки пригласили тушинских вождей, те дружно согласились признать власть Сигизмунда III и отдаться под его покровительство.

Однако это не означало, что тушинская «Дума» решила перейти в польское подданство. Во-первых, «воровской патриарх» Филарет и «бояре» Лжедмитрия заявили королевским послам, что они не вправе призвать на трон Сигизмунда или кого-либо из его потомства. Это может сделать лишь «Совет Всей Земли». Во-вторых, они напомнили королю, что Россия признает лишь православного царя. Вскоре тушинцы отправили Сигизмунду проект соглашения об избрании на русский трон королевича Владислава. Тот должен был креститься в православную веру, клятвенно обещать, что станет править в согласии с Боярской думой и Освященным собором. По самым важным вопросам царь должен будет советоваться со «Всей Землей». Таким образом, в проект заложили возможность укрепления института Земских соборов. Сигизмунд согласился с основными статьями договора, но ни слова не сказал о гарантиях его выполнения. Польский король старался использовать Смоленское соглашение, чтобы облегчить себе завоевание России. Таким образом, ситуация в стране запуталась окончательно. Рядом с двумя царями — Шуйским в Москве и Лжедмитрием в Калуге — появился еще и третий — Владислав Сигизмундович. Король тут же принялся рассылать от имени сына грамоты и жаловать тушинцам земли, ему не принадлежащие.

Меж тем Михаил Скопин продолжал наращивать наступление. Ночью 9 января 1610 года в Троице-Сергиев монастырь прорвался отряд из 500 бойцов под командой Григория Валуева. Наутро совместно с руководившим обороной Давидом Жеребцовым они устроили вылазку. Русские ратники перебили польские заставы и ворвались в лагерь противника. Бои на Клементьевом поле, у Келарева пруда, в районах гор Волокуша и Красная продолжались несколько часов. Сражение не принесло успеха ни одной из сторон. Вечером гетман увел свои войска в лагерь, а защитники Троицы укрылись за монастырскими стенами. Однако эти бои нельзя считать безрезультатным. Когда 12 января разведка сообщила Сапеге о выступлении русских полков из Александровской слободы, он поспешно отошел к Дмитрову. Блокада Москвы закончилась. В столицу двинулись многочисленные обозы с военными припасами и продовольствием.

Меж тем бежавший из Тушина «царек» обосновался в Калуге. Здесь он пожаловался на измену Ружинского и на то, что наемники переметнулись к Сигизмунду. «Вор» клялся, что не отдаст полякам ни пяди Русской земли, но вместе со всем народом умрет за православную веру. Сторонники Лжедмитрия II, брошенные им в Тушине, попытались уйти к «царю» в Калугу. Две тысячи донцов и пять сотен служилых татар с развернутыми знаменами покинули лагерь. Заруцкий попытался их задержать. Но донцы не стали его слушать. Тогда атаман сообщил обо всем Ружинскому. В чистом поле тяжелая конница догнала пеших казаков. Дорога от Тушина до Калуги была усеяна трупами. Особенно отличились в этой бойне жолкнеры пана Млоцкого. Но то была лишь первая битва между бывшими соратниками по «воровскому» лагерю. Несколько дней спустя казаки атамана Юрия Беззубцева уничтожили в Серпухове отряд Млоцкого. Вслед за этим на сторону Лжедмитрия II перешли еще несколько подконтрольных Ружинскому городов. Почувствовав поддержку населения, самозванец попытался «воссоединить семью». Однако посланный за Мариной отряд из трех тысяч казаков поляки встретили в поле и разбили наголову.

Когда же 13 февраля «царице» удалось бежать от Ружинского, направилась она не в Калугу к «мужу», а в Дмитров к Сапеге. Гетмана к этому времени с трех сторон обложили летучие отряды лыжников. Снежной зимой по бездорожью они передвигались быстрее, чем конница оккупантов. Все попытки поляков навязать противнику большое сражение неизменно заканчивались неудачей. Русские отступали в леса, не переставая осыпать врага градом пуль. С запада подходы к городу ратники Скопина демонстративно не блокировали. Так они давали знать полякам, что беспрепятственно пропустят их к границе.

Однако Сапега намеков не понял. Тогда на помощь лыжникам подошли пищальники Григория Валуева, воины сторожевого полка князя Лыкова и роты иноземных наемников. Общее число царских ратников под Дмитровом достигло 12 тысяч человек. У Сапеги войск был не меньше, однако в городе, за крепостными стенами, он разместил лишь польские роты. Казаки, составлявшие больше половины армии, расположились в выстроенном неподалеку остроге. Вскоре гетману пришлось пожалеть об этом решении. 20 февраля неожиданным ударом русские войска прорвали укрепления острога. Бросив пушки и обоз, казаки в панике бежали к городским стенам. По дороге они смешали и расстроили ряды вышедшей из ворот польской конницы. Потери сапежцев были ужасны. В один день гетман лишился большей части армии. Оставшиеся еще могли оборонять городские стены, но для активных боевых действий не годились.

Скопин не стал добивать противника. Выделив для трехсторонней блокады Дмитрова несколько сотен лыжников и конных дворян, он занялся другими проблемами. Русские ратники окружили в районе Суздаля отряды пана Лисовского, выбили поляков из Можайска. 27 февраля Сапега сжег Дмитров и отступил к Смоленску. Ушли к границе польско-казацкие отряды, грабившие уезды на Верхней Волге. 6 марта армия Ружинского уничтожила тушинский лагерь и отошла к Волоколамску. Часть русских «воров» бежала в Калугу к «царику». Многие «тушинские бояре» поехали к царю Василию, каяться. Другие же, во главе с «патриархом» Филаретом, двинулись с Ружинским к Сигизмунду III.