Книга Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг. - Александр Путятин

Нам трудно себе это представить, но Наполеон Бонапарт никогда не слышал о Столетней войне 1337—1453 годов. В то время, когда он жил, о ней не знали даже профессиональные историки. Это кажется странным только на первый взгляд. Правило «лицом к лицу — лица не увидать…» действует всякий раз, когда люди сталкиваются с по-настоящему масштабными вещами, фактами или действиями. А потому важнейшие исторические явления, как правило, проходят мимо их современников. Даже потомкам требуются целые столетия, чтобы осознать истинное значение некоторых военных и политических событий. Людям нужно время, чтобы вылезти из груды мелких фактов и, поднявшись над ними, увидеть переломные участки исторического ландшафта, подобно тому как горную гряду нам бывает легче рассмотреть из окна самолета, чем с любой из точек на ее поверхности.

До публикации в 1955 году «Истории Франции» Анри Мартена вековой англо-французский конфликт изучался по обе стороны Ламанша как серия из четырех отдельных войн. Первая из них датировалась 1337—1360 годами и носила название Эдвардианской. Вторая охватывала период с 1369 по 1389 год и именовалась Каролингской. Третья, Ланкастерская война, длилась с 1415 по 1428 год и была отмечена максимальными успехами английского оружия. Дальше шел Освободительный поход 1429—1453 годов. За это время французы отвоевали у англичан все спорные территории, кроме порта Кале[1].

Если строго подходить к терминологии, то Эдвардианскую войну и боевые действия, которые шли между Англией и Францией после 1369 года, нельзя считать единым военным конфликтом. В 1360—1369 годах между странами действовал мирный договор, подписанный в Бретиньи английским королем Эдуардом III и дофином Франции[2]. Объективности ради нужно заметить, что и 1453 год не был юридической датой окончания боевых действий. Ведь, прекратив сражаться, стороны в тот момент не смогли договориться о мире. Тридцать девять лет короткие вспышки военной активности сменялись длительными перемириями. И лишь 3 ноября 1492 года представители Англии и Франции подписали, наконец, Этапльский договор.

Так почему же во второй половине XIX века большинство европейских историков согласилось с тем, чтобы свести воедино несколько этапов многовекового англо-французского противостояния? И в чем причина выбора именно этих (1337—1453 годы) временных рамок Столетней войны? С давних пор жизнь племен, населявших территории современных Англии и Франции, текла по единому галло-римскому руслу. А после завоевания в 1066 году Английского королевства норманнским герцогом Вильгельмом эти страны сблизились еще больше. Таким образом, в период между 1066 и 1337 годами скорее можно говорить о единой англо-французской истории, чем об истории двух различных стран. К 1337 году на территории этого политического конгломерата образовалась пара королевских доменов, в каждом из которых установилось прямое монархическое правление. В Англии и Иль-де-Франс рыцари приносили присягу не только вышестоящему феодалу, но и верховному сюзерену — королю. И в первую очередь они обязались хранить верность государю, а уже потом — синьору. В остальных же графствах и герцогствах продолжало действовать старое феодальное правило: «Вассал моего вассала — не мой вассал».

А поскольку эта «спорная» территория формально принадлежала французскому королю, то начавшаяся централизация поставила его английского соперника перед выбором: уступить коллеге все свои континентальные владения или предъявить претензии на французскую корону. Но первый вариант означал потерю громадных пространств, приносящих в казну больше половины доходов. Естественно, идти на такие жертвы властители Англии не хотели. В то же время сюзерены Франции не имели возможности подчинить своей власти земли полусамостоятельных графов и герцогов до тех пор, пока на территории страны существовал «второй центр притяжения» — владения, тяготеющие к английской короне.

Именно такое положение, при котором оба правящих дома претендуют на один и тот же титул и титул этот не является для них пустым звуком, а означает право контроля над огромными территориями, привело к столь длительному и напряженному конфликту. Подобная политическая ситуация препятствовала заключению сколько-нибудь прочного мира до тех пор, пока спорная корона ни будет фактически закреплена за одним из правящих домов. Таким образом, в течение всего периода 1337—1453 годов юридические претензии английских королей на французский трон, а равно и французские посягательства на владение Аквитанией и прочими землями, управляемыми из Лондона, делали невозможным достижение компромисса.

Британские власти раньше французских начали переход от феодального ополчения к профессиональной армии. Английские полководцы лучше своих континентальных коллег умели использовать сильные стороны войск «нового строя» и современных систем вооружения в условиях непрерывно идущей войны. Неудивительно, что они долгое время побеждали армии противника и занимали одно графство за другим.

И только когда французы почувствовали в англичанах ненавистных чужаков, а война превратилась из феодальной в национально-освободительную, счастье отвернулось от Британии… Народная армия под руководством Жанны д'Арк начала отвоевывать захваченные оккупантами графства. В 1429 году ее войска сняли осаду Орлеана. После этого французские полководцы отбивали у врага город за городом, провинцию за провинцией, пока в 1453 году ни капитулировал последний из крупных английских отрядов — гарнизон крепости Бордо. С этого момента усилия французской короны сосредоточились на борьбе с герцогами Бургундскими и другими «суверенными принцами» страны. Именно поэтому боевые действия после 1453 года английские и французские историки исключают из состава Столетней войны.

Итак, подведем итоги…

Принятие в 1337 году английским монархом Эдуардом III титула короля Франции ознаменовало кардинальную перемену в отношениях между двумя странами. Исчезли условия для политических компромиссов. Плантагенеты не оставили выбора династии Валуа. Теперь у Филиппа VI и его наследников имелись лишь два достойных выхода: добиться, чтобы британская сторона отказалась от присвоенного титула, либо захватить все принадлежащие Англии французские земли. Отнять континентальные владения Плантагенетов удалось лишь Карлу VII после тяжелой 116-летней войны. К 1453 году от обширных прежде французских территорий у английской короны остался лишь порт Кале. Столетняя война на этом завершилась. Титул же «короля Франции» британские монархи продолжали носить вплоть до Амьенского мирного договора 1802 года.

Как и все жители СССР, историю Столетней войны 1337— 1453 годов я «проходил» в школе и запомнил из нее только Жакерию да подвиги Жанны д'Арк. Когда же в зрелом возрасте взялся за подробное изучение этого англо-французского конфликта, голову постоянно буровила мысль: «Где-то мне уже встречалось что-то похожее!»