Книга Синдром Кандинского - Андрей Саломатов

— Я стараюсь, но мне тяжело, — от стыда совсем уронив голову на грудь, ответил Пуританов.

— Значит, плохо стараешься, — покачал головой Колыванов. — Посмотри на свои глаза. Они же, как пистолетные дула. В общем так, Иван, считай этот наш разговор последним. Еще раз увижу трезвым, уволю. Мне не нужны люди, которые все видят в черном свете. А сейчас — на, приведи себя в порядок. — Начальник налил Пуританову стакан водки. Иван Петрович послушно выпил, и кабинет Колыванова как-то сразу преобразился, стал уютнее. Жирные крысы, которые спокойно шлялись под ногами, превратились в милых зверьков, а лицо хозяина кабинета подобрело до состояния абсолютного дружелюбия.

Пуританов вернулся на свое рабочее место в состоянии полного безразличия. Он сел за стол, вытянул ноги и скрестил руки на груди. Сослуживцы напротив доканчивали вторую бутылку водки и вели задушевную беседу. Стукачка, положив голову на стол, безмятежно дремала. Иван Петрович сладко зевнул, прикрыл глаза и уже через минуту уснул крепким, здоровым сном.

Приснилось Пуританову, будто он сидит на берегу живописного озера и ловит рыбу. В окружающем пейзаже чувствовалось что-то японское. За озером возвышался зеленый холм, на котором в гармоничном беспорядке росли причудливо изогнутые сосны. Над безупречной гладью воды пунктиром в воздухе перемещались голубые стрекозы, а прямо перед ним топорщились густые заросли камыша. Поплавок в воде стоял неподвижно, словно нижним концом упирался в дно. Но его безжизненность нисколько не волновала Ивана Петровича. Он наслаждался пейзажем и, по сути дела, медитировал.

Неожиданно клюнуло. Пуританов не сразу сообразил, что происходит, но когда поднял удочку, на другом конце ощутил приятную тяжесть пойманной рыбы.

Иван Петрович не очень удивился, когда вытащил на берег круглую, как пузырь, вуалехвостую золотую рыбку. Он бережно снял ее с крючка, и тут рыба заговорила:

— Отпусти меня, Пуританов, — без всякого надрыва, спокойно попросила она. — Я исполню любое твое желание. Только не тяни резину. Я же рыба, мне надо в воду.

Иван Петрович думал недолго. По-своему он любил жену, но сейчас вспомнил, что давно мечтает о трезвой женщине, которой не надо объяснять, почему он такой, а не другой. Поэтому Пуританов почти сразу сказал, что желает женщину, и отпустил рыбку обратно в озеро. Водная поверхность перед ним тут же заволновалась, и оттуда, с трудом передвигая ноги, выбралась крупная некрасивая баба с бамбуковой удочкой в руке. Оказавшись на берегу, она, как собака, стряхнула с себя воду и уселась рядом с Иваном Петровичем.

— Ну что, будем удить или любовью заниматься? — не поздоровавшись, спросила она.

— Лучше удить, — не раздумывая, ответил Пуританов. — А что, у рыбки не нашлось кого-нибудь помоложе?

— Нет, — равнодушно ответила баба и очень профессионально забросила удочку в воду. — Давно не обновляли фонды. Видишь, какое удилище? Все в трещинах. И леска — дрянь, гнилая.

Ивану Петровичу жаль было делить такой замечательный пейзаж с незнакомой корявой бабой. Совершенно не хотелось разговаривать и даже смотреть на нее.

— Тогда пойди приготовь что-нибудь поесть, — сказал он и отвернулся. Слева пролетела стая уток и скрылась за лесом, оставив над водой лишь звенящее эхо от резких криков и хлопанья крыльев. Пуританов проводил их взглядом и услышал неприятный голос бабы:

— Все готово, иди есть.

Судя по положению солнца, они обедали. Блюда были такими же незатейливыми и пресными, как речь бабы, словно их готовили не на костре внутри волшебного пейзажа, а где-нибудь в темном полуподвале на загаженной электрической плитке.

Когда Иван Петрович насытился, он повалился рядом с кострищем и, чтобы не видеть соседки, закрыл глаза. Уснул он почти сразу, и приснилось ему, что он и не человек вовсе, а золотая рыбка. Пуританов плавал между черным илистым дном и зеленоватой поверхностью прудовой воды. Он легко и плавно разводил в стороны своими вуалевидными плавниками и наслаждался тем, что каждая клеточка его жирного золотистого тела была пропитана водой, а не спиртом. Иван Петрович с удовольствием втянул в себя побольше воды и в эйфории не заметил, как вместе со струей в рот ему попал ржавый рыболовный крючок. В следующую секунду он почувствовал, как неодолимая сила тащит его наверх.

Оказавшись на берегу, Пуританов увидел бледного мужика с красными от постоянного чтения глазами. Рыбак освободил Ивана Петровича от крючка, и Пуританов обратился к мужику со следующим предложением:

— Отпусти меня, и я исполню любое твое желание.

Просьба рыбака выглядела более чем странно.

— Хочу, чтобы все люди на Земле перестали пить, — не раздумывая, сказал он.

— Ох-хо-хо, — не удержался от вздоха Пуританов. — Это невозможно. С такими просьбами не ко мне нужно обращаться, а к тому, кто этот мир сотворил.

— Почему люди пьют? — не отпуская рыбку, уныло поинтересовался мужик.

— Человек слаб, — шлепая рыбьими губами, ответил Иван Петрович. — Недоволен или собой, или другими. Так уж он устроен. А кстати, зачем тебе трезвый мир? — спросил Пуританов. — Лучше возьми сто миллиардов. С такими деньгами тебе будет все равно, где ты живешь и кто тебя окружает.

— Я хочу помочь, — промямлил рыбак.

— А ты знаешь, как помочь всем людям? — спросил Иван Петрович и от удивления даже ударил своим роскошным вуалевым хвостом по ладони мужика. — Наивный! Хочешь, я навечно сделаю тебя пьяным? И тебе станет все равно, в каком мире ты живешь.

— Не хочу, — упрямо ответил рыбак. — Мне нравится быть трезвым, нравится читать книжки, разглядывать картины. Видеть мир таким, какой он есть на самом деле.

— Да ты, брат, идеалист, — усмехнулся Пуританов. — С чего ты взял, что видишь мир таким, какой он есть? Знаешь, я думаю, ты ненавидишь всех или почти всех, кто вокруг. Считаешь их идиотами и сволочами. Так?

— Да, — немного подумав, честно признался мужик.

— И ты искренне веришь, что они действительно дураки и сволочи, а ты весь такой умный и тонкий? — спросил Иван Петрович. Рыбак отвел от рыбки взгляд, густо покраснел и ничего не сказал, а Пуританов продолжил: — А как ты думаешь, со стороны все это так и выглядит: ты хороший, остальные — плохие?

— Не знаю, — тяжело вздохнул мужик. — Скорее всего, нет.

— Вот видишь. Хорошо хоть признался. Значит, ты не безнадежен, — похвалил его Иван Петрович. — Возьми континент Австралию. Будешь сдавать города его жителям. Большие деньги, почет и уважение. Можешь даже ввести на всей территории сухой закон. Только думай быстрее. Я все-таки рыба, мне надо в воду.

— Сухой закон — это хорошо, — не обратив внимания на просьбу, задумчиво произнес рыбак. — А весь мир можешь мне отдать?

— Могу, только не на этой планете. Здесь почти все континенты уже разобраны. Остались Австралия и Антарктида.

Вдруг кто-то окликнул Пуританова, и он проснулся. Иван Петрович лежал у потухшего костра, а по другую сторону кострища сидел незнакомый старик и жадно доедал остатки обеда.