Книга Битва за Эгрис - Александр Дихнов

Видимо, это от него не ускользнуло, потому как, слегка кивнув, он заметил;

– Вижу, вы сегодня чувствуете себя лучше.

– Да, спасибо…

Молчание. Последнее время меня стало раздражать, что в разговорах со мной собеседники не могут прямо и открыто изложить свои мысли. Но если угодно молчать – пожалуйста. В конце концов сам пришел, ведь я-то никого не звал…

Когда Гроссмейстер соизволил заговорить, то начал с несколько неожиданного вопроса:

– Ну, и как же, по-вашему, будут дальше развиваться события?

– В каком смысле?

– Для начала в отношении вас, – без всякой улыбки уточнил он.

Мне необходимо было срочно принимать решение и вырабатывать тактику, но в мгновение ока озарение не наступало, и я решил немного потянуть время.

– У вас не найдется закурить?

Засунув руку во внутренний карман пиджака, он извлек изящный портсигар и, раскрыв, протянул мне. Доставая ароматную сигару, я невольно порадовался удаче, выпавшей на мою долю благодаря столь дежурному вопросу. В то же время Гроссмейстер едва заметно поморщился.

– Не думаю, что это будет полезно для ваших легких.

– Какая забота, – пробормотал я, жестом попросив и огня. – Я тронут. Раньше казалось, что с куда большим удовольствием вы бы перерезали мне глотку.

Как-то не найдясь с ответом, он поднес мне зажигалку, и я, затянувшись, предположил:

– Впрочем, я понимаю ваши мотивы. Даже безотносительно вашего племянника вы могли бы спокойно продырявить меня шпагой – неважно, своими руками или чужими, – но не дали умереть от лихорадки. Это слишком негуманно.

Похоже, он немного растерялся, затрудняясь определить, издеваюсь я или что… И это навело меня на мысль, как можно было бы решить стоящую передо мной задачу. Не теряя инициативы, я продолжил в прежнем тоне:

– Возвращаясь же к вашему вопросу, могу ответить, что развитие событий мне не видится никак. То есть, конечно, вы можете поменять меня на Александра… Полагаю, мы оба прекрасно понимаем, что в Форпосте на это согласятся. А можете все оставить в положении, имеющемся на данный момент. Но это ваши проблемы.

– А вам якобы все равно? – Убедившись, что объясняться я не намерен, он сформулировал вопрос по-другому: – И чем же вам нравится в плену?

– Многим. Мне не надо постоянно рисковать своей жизнью, не надо бесконечно разгадывать чужие планы и строить свои. Я могу позволить себе спокойно отдохнуть и восстановить здоровье, которое, как вы видите, оставляет желать лучшего…

Гроссмейстер заметно помрачнел.

– Я ведь могу сделать ваш плен и не столь приятным.

– Вряд ли, – отмахнулся я. – Это ведь тоже было бы негуманно.

В общем столь явное втирание очков вывело его наконец из равновесия. С нескрываемым сарказмом он заметил:

– Ну, вы еще скажите, что специально сдались мне в плен!

Я добродушно рассмеялся.

– Нет, лучше вы скажите, что случайно зашли в свой кабинет в шесть утра с бластером в руке!

Что ж, пока получалось неплохо. Он задумался не на шутку. А потом заговорил необычно мягким тоном, словно приглашая меня согласиться.

– Но это же очень странно. Все, что мне о вас известно, говорит за то, что вы – Человек очень последовательный и ответственный. Сейчас же вы практически бросаете своих товарищей на произвол судьбы. Как это объяснить?

– А где, простите, вы видели произвол? Вы, похоже, считаете, что в ближайшее время возникнут какие-нибудь сложности. Какие, например?

Судя по сведенным бровям, он сам был не прочь спросить о том же, но я его опередил. Становилось, правда, не совсем понятно, кто кого допрашивает… Вероятно, Гроссмейстер также обратил на это внимание, но я уже двигался дальше.

– И потом, с потерей меня их силы не так уж убыли. Всем, что мне удалось совершить, как вы, наверное, догадываетесь, я обязан Шпаге. А она-то как раз осталась в Форпосте. Есть там и кому с ней управляться. Может даже, получше меня…

– Да? И кому же это? – не скрывая недоверия, поинтересовался он.

– Угадайте с трех раз.

Естественно, он угадал с первого.

– Люди никогда не пойдут за инородцем!

– Это вы так считаете.

Я вновь заставил его задуматься. Но на этот раз не стал ждать, пока он наведет в своих мыслях порядок… Максимально задушевным голосом (хотелось еще похлопать по плечу, но лень было подниматься) я сообщил ему:

– Мне кажется, я мог бы указать вам на серьезную ошибку. Насколько я понимаю, вы считаете, что только Гроссмейстер – умный, дальновидный и расчетливый, а остальные не более, чем марионетки. Дернеть за ниточку, они пойдут сюда, дернешь за другую, они пойдут… куда-нибудь в другое место. Боюсь, все не столь тривиально. Трудно, знаете ли, прожить восемьсот лет и остаться круглым дураком. Представьте на минутку, что вы-то, конечно, остались Гроссмейстером, но остальные тоже выросли из первого разряда…

Все-таки не могу не отдать должное его самообладанию – другой бы наверняка вскипел, полез в бутылку, а он спокойно дослушал до конца и лишь затем высказался. Однако отчеканенное:

– Я не верю ни единому вашему слову! – прозвучало, на мой взгляд, не достаточно убедительно.

Улыбнувшись, я кивнул:

– Вот я и говорю – это ваши проблемы!

Ему хватило. Не издав больше ни звука, он вышел из комнаты, причем с куда большей скоростью, чем входил.

Честно говоря, я был очень доволен, но единственное, на что у меня еще остались силы после этой беседы, – это потушить сигару, перевернуться на бок и уснуть.

Проспал я до самого следующего утра, да и то проснулся лишь от того, что пришел Яромир с завтраком… Пробуждение было сочтено мной исключительно приятным. Во-первых, потому, что я чувствовал себя совершенно поправившимся, хотя определенная слабость все же оставалась. Впрочем, демонстрировать нарождающуюся бодрость прилюдно я не стал – мало ли, вдруг Гроссмейстер захочет все-таки доказать мне, что не является завзятым гуманистом… Ну, а во-вторых, поставив поднос со жратвой на стул, Яромир не направился, как обычно, на выход, а лишь отступил на пару шагов с выражением некоторой обеспокоенности на пухлом лице.

Но теперь уже я проигнорировал его присутствие и принялся за еду. Должен заметить, что кормили у Гроссмейстера отвратно. Само собой – ведь под рукой у них не было прекрасно готовящей Джейн, и потому питались они какими-то непонятными консервами, срок годности которых вышел в ту пору, когда я еще не выиграл ни одного мало-мальски стоящего сражения. Единственной отрадой в этом плане служил прекрасный кофе. Чтобы откопать такой, кому-то из них пришлось перелопатить не один продовольственный склад.