Книга День Нордейла - Вероника Мелан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Тайра общалась с Фуриями знаками. Ни слов, только жесты и передаваемые сквозь расстояние мыслеобразы. Менялось время от времени выражение золотистых глаз – от вопросительного к задумчивому, от задумчивого к понимающему, от понимающего снова к вопросительному. Фурии, которых принесли из Лаборатории, что-то проясняли.
– Да, – в какой-то момент не выдержала и перешла на человеческий язык Тайра, – частота такая… инфразвук. Примерно пять с половиной по шкале Кац, только колебания должно быть частым, максимально частыми, понимаете?
Мы не понимали ни слова и потому молчали – внимали Фурии.
После мозговали, массово соображали, совещались. Затем вынесли вердикт:
– Ожно.
– Можете? – Ани от волнения аж приподнялась со стула; девчонки, словно страусы, повытягивали шеи.
– Ожем. Олько а ва.
– Что? Что они говорят? – посыпались на меня вопросы со всех сторон.
– Они говорят, – ответила с гулко стучащим сердцем. – Что каждой из нас нужно взять «по два».
* * *
В гостиной дома, в котором Баал практически не жил, лежали два тела – одно мужское и одно женское. Ни выдоха, ни вдоха – лишь слабый пульс обоих оповестил бы медиков, если тех кто-то вызвал, о том, что люди еще живы.
Любой криминальный эксперт предположил бы две версии: либо острое наркотическое отравление, либо ТЕКС-сон – тот самый, искусственный, в который любили погружаться парами, чтобы видеть одно и то же изображение.
Вот только лежащие за руки не держались, и от этого вторая версия разлетелась бы вдребезги, впрочем, как и первая, потому что следов от уколов медики бы отыскать не сумели.
Посторонним показалось бы, что люди глубоко спят.
Но они не спали.
Баал Регносцирос, невидимый глазу и целиком перевоплотившись в демона, держал за шею мерцающий силуэт женщины – астральный план той самой дамы, которая объявилась этим утром в его гостиной.
– Пусти! – хрипела тварь, но демон оказался сильнее. – Пусти!
Он молчал. Сжимался вокруг нее черным клубящимся кольцом и не тратил энергию на разговоры. Держать ее было сложно – куда проще было провожать обычные людские души в ад, – но он старался. И знал: он продержит ее столько, сколько нужно, чтобы ни его жена, ни дочь никогда от деяний этого монстра не пострадали.
* * *
(Epic Legend – Auracle Music)
Сатаахе
Дрейк запускал процесс, ради которого явился на Сатаахе. И для этого занимался тем, чем не занимался очень давно, – становился единым целым со своими людьми, с каждым из них. Нет более отдельных клеток, разъединенных процессов мышления – все подконтрольно одному – ему, руководителю. Единый поток сознания, единый ритм биения сердец, единый органический кластер и источник силы, направленный в центр ядра.
Сатаахе оживал, как орошенный редким дождем пустынный цветок: стабилизировалась материя, восстанавливались поврежденные пространства, окончательно разрушалось изношенное, вскипало, формировалось и застывало новое.
Процесс шел.
Когда силы кластера иссякли, Дрейк подключил доступ источника-эгрегора, и на потускневшее ядро пролился такой поток первозданной энергии, как если бы вспыхнули в несуществующем вокруг небе сразу тысячи солнц.
* * *
Нордейл. Реактор.
– Вы можете телепортировать нас по указанным адресам?
К этому моменту мы уже «разобрали» смешариков; каждая наспех нацарапала на листе бумаги адрес собственного места жительства.
И теперь я трясла этими листками, словно неверными диагнозами перед лицом нерадивого врача, перед представителем Комиссии.
– В условиях энергетического дефицита телепортации крайне нежелательны.
– Насколько нежелательны?
Я не была Дрейком – им приходилось объяснять мне сложные вещи на пальцах.
– Сильно… нежелательны.
– Ясно.
Девчонки сгрудились позади меня, держа «своих» фурий на ладонях.
– Тогда развезите нас, используя служебные машины. Только быстро!
– Через минуту можете выходить на парковку. Все будет готово.
Безликий и безымянный человек коротко кивнул и отбыл из кабинета.
Я кивнула остальным:
– Ай-да наружу!
Мне однозначно нравилось «управлять» Реактором.
* * *
На то, чтобы выпутаться из ее объятий, у него ушли последние силы. От постоянной борьбы за собственную честь и от того, что «пришелька» через раз казалась ему настоящей Райной, Аарон выдохся и физически, и морально.
До кухни он добрался кое-как – голый, до предела напряженный – и выхватил из ящика стола первый попавшийся нож для разделки мяса. Развернулся, встретил гостью злым взглядом.
– Не поможет, – спокойно бросили ему. – Меня холодным оружием не пробить. И еще: зря ты сопротивляешься, наше соитие может завершиться быстро и для тебя приятно. Отложи… небезопасный предмет.
«Небезопасный предмет»… Что-то екнуло у него при этих словах – давняя память.
«Тело» приближалось к нему – теплое и на вид красивое, но отчего-то отвратительное. Отвратительным Канну казалось в ней все: холодные глаза, слишком пухлые для Райны губы, ее грудь, вдруг сделавшаяся больше обычной.
– Отложи. Позволь мне проникнуть к тебе в голову. Ты ведь умный мужчина…
Канн сделал шаг назад, уперся обнаженной ягодицей в край кухонного шкафчика.
– Я все сделаю быстро…
Не дослушав, он размахнулся и со всей силы вогнал себе в плечо мясницкий нож.
* * *
– Куда едем?
Вместо ответа я показала представителю Комиссии бумажку, которую вырвала из рук Эллион.
Почему я выбрала поехать с ней? Не знаю – интуиция.
Серебристые машины с белой полосой на борту разъезжались с парковки, как потревоженные гигантским ботинком насекомые. Высился, уходя бесконечными этажами в облачное небо, Реактор.
– Сюда. На полной скорости – времени нет.
– Ясно.
Водитель завел авто без ключа и без нажатия кнопки – мыслью. И, выезжая за ворота, не пристегнулся.
В дом мы проникли беспрепятственно – дверь была открыта. Ни ловушек, ни озоновой сетки, ни голосов. В комнатах нездоровая тишина.
Вопреки моим предположениям о том, что Элли будет дрейфить и аккуратно переложит обязанности войти в «логово» врага с Фуриями первой, белокурая и хрупкая на вид миссис Декстер вихрем ворвалась в дом, бегло осмотрела нижний этаж, а после отняла у меня Фурий.
– Я сама, – пояснила непререкаемым тоном Ани-Ра. – И метнулась наверх – к спальням.