Книга Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис

Samael медленно подползал ближе, словно готовясь к атаке. Гертруда расправила крылья, чтобы взлететь в случае опасности.

– Сегодня Пасха! – произнёс Кристофер, подходя ближе к змию. – Мы хотим искупить вину – за то, что не стали рождественским ужином. Вот. Это Тахаш. Свежайший. Ароматный. Пасхальный.

Кристофер раскрыл рюкзак и поставил его на пол.

Змий не сдвинулся с места, поэтому Кристофер продолжил:

– У Гертруды Бо́гранд есть одно незавершённое дело в Монастыре Святой Марии. Вход в него находится здесь. У нас с собой яблоки. И мы уверены в том, что хотим сделать.

Казалось, змий будто прищурился, всматриваясь в лицо Кристофера. Гертруда боялась сдвинуться с места. Ноги дрожали.

Змий принял дар: он медленно подполз к рюкзаку Кристофера, заглатывая принесённый тахаш.

– Пойдём! – скомандовал Кристофер Эдварду и Гертруде.

Они спустились по лестнице ниже, оказавшись у старого колодца-скважины, который находился в глубине пещеры. На нём прочитали выгравированную надпись:

Истину можно увидеть только глазами смерти.

Внутрь колодца тянулись старые корни яблони.

Кристофер передал Эдварду и Гертруде по яблоку:

– Прыгаем вниз на счёт «три».

На счёт «три» – не получилось. Змию явно было мало принесённого угощения. Он полз в сторону Эдварда, Кристофера и Гертруды. Ещё мгновение – и он разорвал бы их.

Не задумываясь ни на секунду, Эдвард, Кристофер и Гертруда прыгнули в колодец, ворвавшись в ледяную воду. А сверху к ним по корням Той-Самой-Яблони уже спускался Samael. Его шипение разносилось по колодцу.

Дрожащими от холода руками Кристофер обнял Эдварда и Гертруду:

– Яблоки! Кусайте! Скорее!

Гертруда не поняла, что произошло дальше. Исчез Samael. Не было колодца. Они летели с Эдвардом и Кристофером куда-то вниз. Их болтало из стороны в сторону, раскручивало и расталкивало. От жуткого холода сводило зубы. Гертруда не могла произнести и слова. Вокруг – тьма.

Где-то рядом яркой вспышкой озарила молния, прогремел гром. Эдвард, Кристофер и Гертруда падали вместе с ливнем куда-то вниз. Они словно были привязаны к камню, который тянул их за собой. Хотелось кричать. Снова раздался гром. Невозможно было открыть глаза – холодные капли дождя со всей силой били по лицу.

Тем временем чёрные тучи остались позади. А внизу Эдварда, Кристофера и Гертруду ждали серые облака. Ливень, град и молния.

* * *

Гертруда не знала, сколько времени прошло. Вместе с Эдвардом и Кристофером они лежали под серым небом у развалин Монастыря Святой Марии. Одежда промокла насквозь. По лицу Гертруды текла кровь, смываемая крупными каплями дождя.

Монастырь был полностью разрушен. Не тронуты огнём оказались лишь несколько несущих стен. Столовая, комнаты, помещения для наказаний – оба крыла здания восстановлению не подлежали.

Эдварда и Кристофера вырвало.

Лишь отдышавшись, Кристофер посмотрел на Гертруду:

– Нам нужен вход. Времени нет!

Гертруда повела Эдварда и Кристофера к месту, где раньше находился вход в монастырь. Они переступали через камни и разбросанные по полу обугленные доски. Над развалинами монастыря кричали чёрные вороны.

– Нужно поспешить, – крикнул Кристофер.

Гертруда пыталась сообразить, где раньше находился вход в закрытый подвал: то место, куда спускались странные люди в чёрных хитонах.

– Всё перемешалось. – Гертруда пыталась перекричать дождь. – Входа в подземелье нет!

– Просто вспомни, где он находился.

Гертруда осмотрелась. Воспоминания приходили сами, будто по кирпичику восстанавливая монастырь из руин. Вот – центральный вход, вот – длинный коридор, там – старый кабинет. И…

– Нам туда! – Гертруда побежала под обгоревшими балками. Воспоминания рисовали лето, солнечные лучи, окна, столовую. – Дверь должна быть где-то здесь.

Все трое остановились у заваленных камней. На одном из них обнаружили мелким шрифтом аккуратно выведенную надпись: «Cache ta vie».

– Это лучше сделать с закрытыми глазами. И лучше – спиной, – сказал Эдвард. Он обратился к Кристоферу и Гертруде. – Вы мне доверяете?

Оба утвердительно закивали.

– Закройте глаза и повернитесь спиной. Кристофер, закрой глаза. Не открывай! – Эдвард подошёл к Кристоферу и Гертруде сзади и потянул за собой.

Казалось, будто их толкнули, и они вот-вот должны удариться о камни, но этого не происходило. Они будто медленно плыли куда-то вниз.

– Невмешательство? – произнёс Кристофер, когда они оказались в подземелье. Кристоферу и Гертруде путь освещали нимбы над головами, а Эдвард достал из рюкзака старую лампу. – Спускаемся вниз!

И вновь приходили воспоминания. Гертруда будто уже была здесь. Маленькую, её несли на руках. Какие-то люди в чёрных хитонах радостно вскрикивали. Какой-то мужчина хотел что-то сказать, но воспоминание постоянно обрывалось.

Вскоре Эдвард, Кристофер и Гертруда оказались в необычном обеденном зале. Тёмном и мрачном. Гертруда не сомневалась: она и здесь уже когда-то бывала.

Старый длинный стол в центре зала был накрыт на тринадцать персон золотыми приборами, на нём стояли двенадцать кубков. Гертруда прикоснулась к одному из них:

– Я помню их. А этот кубок так и не заменили…

– Густия, – Кристофер указал на хлеб в виде лепёшки, – используется во время таинства.

Вокруг стола хозяев ждали дорогие стулья. На двух из них было выгравировано «Персифаль» и «Галахад»[37]. Казалось, будто здесь планировали какое-то торжество. И будто его отменили в последний момент. Кристофер предположил, что из-за пожара. Он только не понимал, почему оставили золото. И не забрали даже картины в дорогих рамах.

– Работы да Винчи, Боттичелли, – Кристофер рассматривал всё вокруг, – Пуссена[38], Бернини[39], Моцарта, Виктора Гюго. Картины, ноты, даже стол! Все они рассказывают о том, что хранится в Непроницаемом Зале. Зашифрованные послания – они повсюду!

В зале стоял и золотой алтарь – Гертруда видела его во сне. В воспоминаниях. Но чего-то здесь не хватало. Или что-то было лишним:

– Не понимаю. – Кристофер указал на пятиконечную звезду. – Она ведь символизирует Венеру. А там, – он указал на старинную фреску, – Митра. Его называли сыном Солнца и Светочем Мира. Там – Осирис, Дионис и Адонис. Зачем всё это – здесь?