Книга Коктейль "Торпедный сок" - Тим Дорси

– Могила?

– Ее обнаружили, когда строили бар, и поэтому просто налили вокруг цемента. Вот табурет Эрика Клэптона, вот – Джона Гудмана, вот – Нила Даймонда. Все приходят к капитану Тони! Однажды сижу я тут, и вдруг мимо дверей марширует толпа в военной форме. Несколько минут спустя – обратно.

– И кто это были?

– Кубинские военные дезертиры. Постоянно к нам бегут, как тот парень, что посадил в местном аэропорту свой «МиГ». Эта группа привела патрульную шлюпку прямо в гавань, и никто ее не заметил. Они не знали, к кому обратиться, и бродили по туристскому району с заряженными автоматами. Никто не обращал внимания, потому что все привыкли к здешним странностям. В конце концов они зашли к капитану Тони и сдались гитаристу.

Коулмэн посмотрел на старое фото на стене.

– А это кто?

– Капитан Тони в молодости, рыбачит с Эрнестом Хемингуэем. А это постер к фильму, который сняли о жизни Тони. Нет, я в трансе!

– Почему?

– Все с ним встречались, кроме меня! Я просто обязан поговорить с капитаном! Ему уже далеко за восемьдесят – последнее связующее звено между современной жизнью и историей. Чего он только не делал – перевозил контрабандой спиртное и оружие, а потом завел салун, где бывал сам Теннесси Уильяме. Он даже мэром был одно время. Знаешь, какой у него девиз?

– Нет.

– Да вон, написан на футболках, что здесь продаются. «Все, что в жизни нужно, – это мощная потенция и большое эго. Мозги не значат ни хрена». Я, конечно, не согласен, хотя мысль интересная.

В бар зашла Скунсовая Обезьяна с куском бумаги и приложила руку к висельному дереву.

– На втором снимке Тони какой-то старый, – заметил Коулмэн.

– Он и есть старый. Хотя про потенцию он верно сказал. Женщины по-прежнему слетаются к нему в поразительном количестве. Все в наших краях наслышаны об этом феномене.

«Плимут-дастер» остановился у бордюра за «Быком и свистком». Армейские ботинки взобрались по старой деревянной лестнице на второй этаж, прошли по площадке и поднялись еще на один пролет. На крыше находился салон для отдыха без одежды. Правда, в некоторые рабочие дни посетителей не было, как сейчас, но все равно можно было посмотреть на Дюваль-стрит с высоты птичьего полета. Армейские ботинки пересекли крышу. Дверь на самый верх была закрыта стулом. Руки в перчатках собрали складное ружье и прикрутили глушитель. Вскоре ствол лежал на черепицах на краю здания. Серж и Коулмэн появились в зоне прицела. Они проходили мимо уличного художника, рисующего карикатуры. К ним подбежали вампиры.

– Сколько у вас? – спросил Серж.

– Восемь! – ответил главный вампир, с энтузиазмом поднимая список. – Было бы девять, если б поймали кота Хемингуэя. Пожелай нам удачи…

– Да пребудет с вами Сатана!

Глаз человека на крыше прижался к прицелу. Серж все еще был в перекрестии. Он помахал на прощание подросткам, и они разошлись в разные стороны. Палец в перчатке коснулся спускового крючка.

Один из вампиров остановился на тротуаре. Он посмотрел на свой список, потом на проезжавший мимо «фольксваген».

– Вот шестнадцатый номер! Машина из сумасшедшего дома.

– Где?

– «Жук» с бамперными наклейками, ракушками, карточками от бинго и статуэтками святых.

Они бросились со всех ног за машиной, обгоняя Сержа и Коулмэна. Самый проворный выбежал на дорогу, догнал «фольксваген», притормозивший на красный свет, и хлопнул его по крылу.

– Шестнадцать!

Самый медлительный оказался за Сержем как раз вовремя, чтобы получить пулю в плечо.

– Ты что-нибудь слышал? – спросил Серж.

– Какой-то крик, да? – уточнил Коулмэн.

– Ага. Ты тоже заметил? -Нет.

Они пошли дальше.

Руки в кожаных перчатках быстро разобрали ружье. Армейские ботинки пробежали по крыше и спустились по лестнице.

Конец ночи. Любимое время Сержа. Заветные полчаса, когда небо переходит из угольно-черного в замысловатый калейдоскоп света. Серж не мог не пойти на Самую Южную Точку. Он сидел на волноломе, выжидательно болтая ногами.

– У меня в животе урчит, – пожаловался Коулмэн.

– Ты не смотришь, – упрекнул его Серж.

На небе высветилась палитра серых и синих тонов. Аморфная масса возле Гольфстрима наконец разделилась на небо и океан. Вдали активизировался петух. Серж встал и потянулся.

Приятели пошли дальше. На улицах начали появляться люди: кто-то сидел на обочине и плел сувениры из пальмовых листьев, кто-то выкладывал на столик большие раковины.

Серж взял в руки одну из них.

– Можно?

– Можно – что? – спросил человек за столом.

– Я участвую в конкурсе по дудению в раковины. В следующем месяце, – сказал Серж. – Можно потренироваться?

– Только не уроните.

Мужчина начал разгружать другую коробку. Серж, держа ракушку в дюйме ото рта, произнес:

– Итак, Коулмэн, слушай выступление будущего победителя. Я тренируюсь уже целый год. Гитарное соло Джо Уолша из песни «Жизнь на скорости».

– О, классная песня!

– Слушай…

Серж прижал раковину к губам.

Коулмэн топал в такт мелодии. Серж безжалостно раздувал щеки, какм Диззи Гиллеспи. Мужчина за столом поднял глаза:

– В первый раз вижу, чтобы играли так быстро!

– Это «Жизнь на скорости», – сказал Коулмэн.

– У него лицо побагровело.

– Бывает.

– А глаза закатываются – так тоже бывает?

– Серж! – закричал Коулмэн.

Серж продолжал играть, но постепенно кренился набок, пока не упал в кусты.

Коулмэн подбежал и затряс приятеля:

– Ты живой?

Серж сел и выдул из ракушки слюну.

– Им пора гравировать на призе мое имя.

Они снова пошли: мимо Самого Южного дома, Самой Южной таверны, Самой Южной гостиницы, а потом вокруг Саймонтон-стрит к драгстору «Деннис Фармаси», который открылся в 1962 году. На крыше была реклама крема для загара: собака теребит маленькую девочку за купальник.

Серж открыл дверь. Почти вся компания уже собралась, ела яичницу и сравнивала результаты. Серж и Коулмэн сели на табуреты и взяли меню.

Передняя дверь опять открылась.

– Серж!

– Джоэл!

Тут Серж заметил, что рядом с владельцем Безымянного бара стоит восьмидесятилетний старик.

– Ты правда его привел!

– Я ведь обещал.

Старик внимательно посмотрел на Сержа.