Книга Чего боятся ангелы - К. С. Харрис

— Думаете, кто-то узнал, что она передает информацию французам?

Донателли отвернулся от камина, сцепив руки и подняв их к губам.

— Я не уверен. Возможно. Это могло быть связано с тем вигом — как говорят, он станет премьер-министром, когда принца провозгласят регентом.

— Вы имеете в виду лорда Фредерика?

— Да, его, — сказал Донателли. — Лорда Фредерика Фэйрчайлда. Пьерпонт контролировал его, используя Рэйчел. — Руки его замерли. — Вы ведь слышали о Пьерпонте? Да?

Себастьян покачал головой, ощутив какую-то треножную дрожь.

— А что с ним случилось?

— Правительство обвиняет его в шпионаже, дом подвергнут обыску.

Себастьян отошел от стены.

— А сам Пьерпонт? Он арестован?

— Нет. Либо ему очень повезло, либо кто-то его предупредил, но он бежал. Говорят, уже покинул Лондон. — Донателли криво усмехнулся. — Какова ирония. Столько усилий, чтобы заманить в ловушку человека, который так и не станет премьер-министром.

— Что? Что вы хотите сказать?

— Надо же, как вы отстали от жизни. Нынче утром объявили, что принц не намерен просить вигов о формировании правительства. Тори остаются у власти.

Когда Себастьян добрался до дома лорда Фредерика на Джордж-стрит, дождь превратился в морось.

Вся схема начала вырисовываться, весь запутанный узел заговоров и контрзаговоров. Ключевые фигуры еще оставались неясными, но становились все более и более определенными.

Подняв руку, Себастьян резко постучал в дверь.

— Мистер Саймон Тэйлор, — сказал он, когда створка распахнулась и на пороге возник мрачный дворецкий с румяными щеками, внушительным брюшком и соответствующим выражением надменного презрения на лице. — Я к лорду Фредерику.

Слуга с непроницаемым видом оскорбленного величия посмотрел на штаны и пальто Себастьяна, купленные на Розмэри-лейн, мокрые от дождя и перемазанные вонючей грязью, пока он бегал по закоулкам и помойкам города. Первым его порывом явно было отправить посетителя к черному ходу. Но в спокойном, уверенном поведении Себастьяна было нечто такое, что заставило дворецкого сдержаться. Он помялся, затем спросил:

— Его милость ожидает вас?

— Надеюсь. Я кузен Рэйчел Йорк.

Дворецкий фыркнул.

— Ждите здесь, — сказал он и повернул было в коридор…

…когда из-за закрытых дверей библиотеки раздался выстрел.

ГЛАВА 50

Сэр Генри Лавджой сидел за столом и клевал носом. Он только что сытно пообедал хорошим куском мяса и пирогом с почками, доставленными из харчевни за углом. Извиняющийся шепот клерка вырвал его из приятного забытья.

— Сэр Генри, — позвал Коллинз, просунув в дверь лысую голову. — Тут к вам леди пришла. Она отказывается называть свое имя.

Лавджой увидел хрупкую молодую женщину, одетую в модный тускло-голубой редингот и подходящую по цвету круглую шляпу с густой вуалью. Она подождала, пока клерк выйдет, затем подняла вуаль, и сэр Генри увидел бледное, встревоженное лицо Мелани Толбот.

— Миссис Толбот. — Лавджой торопливо встал. — Не стоило утруждать себя визитом. Вы могли просто прислать мне записку…

— Нет, — возразила она жестче, чем он ожидал. Тонкая женщина с печальными глазами казалась хрупкой, но это было обманчивое впечатление.

— Я слишком долго тянула. Я хочу рассказать вам всю правду с самого начала. — Она глубоко вздохнула, затем выпалила: — Девлин был со мной в ночь убийства той девушки.

Лавджой обошел стол, жестом предложив посетительнице занять кресло.

— Миссис Толбот, я понимаю ваше стремление помочь виконту, но поверьте мне, в этом вовсе нет необходимости…

— Нет необходимости? — Она резко отстранилась, ее голубые глаза вспыхнули неожиданным огнем. — Вы считаете, я все это выдумываю? Джон поклялся убить меня, если я хоть раз еще увижусь с Себастьяном. И вы полагаете, я стала бы рисковать жизнью ради того, чтобы соврать вам?

Лавджой остановился, убрав руку, и старые сомнения снова зашевелились в его душе.

— И вы хотите сказать, что встречались с лордом Девлином в прошлый вторник, несмотря на запрет вашего мужа?

Она подошла к окну, выходящему на площадь.

— Джон рассказал мне о дуэли. Он хвалился, что убьет Себастьяна.

— И вы… решили предостеречь его милость? Но ведь он наверняка сам знал, что ваш муж намерен стреляться насмерть?

Она покачала головой, неожиданно криво улыбнувшись.

— Джон никогда не смог бы превзойти Себастьяна. Я пошла к Девлину, чтобы вымолить у него обещание не убивать мужа.

Она отвернулась от окна.

— Вы удивлены? — сказала она, перехватив недоверчивый взгляд Лавджоя. — Думаете, раз моя жизнь с мужем непереносима, я воспользуюсь любой возможностью избавиться от него? Нет, вы не понимаете, что значит для женщины брак. Как бы тяжело мне ни приходилось, Джон — это все, что у меня есть. Отец никогда не примет меня. Если с моим мужем что-то случится, я останусь в нищете. Окажусь на улице. Я такого не вынесу.

— Где вы встречались с лордом Девлином?

— В укромном уголке парка. Вряд ли нас кто-нибудь видел. Клянусь, мы только разговаривали. Но даже если бы Джон и поверил, это не имеет значения. Он… — Ее голос сорвался.

Пока она пыталась справиться с эмоциями, Лавджой смотрел на ее хрупкую шею. Там, едва прикрытые кружевом воротничка, темнели синяки. Четыре следа от мужских пальцев.

— Когда это было?

— С половины шестого почти до восьми.

Наверное, подумал Лавджой, красивой молодой жене капитана Джона Толбота стоило немалых усилий убедить лорда Девлина не убивать ее жестокого мужа. Но если она говорит правду, виконт просто не успел бы добраться до церкви Сент Мэтью в Вестминстере и убить Рэйчел Йорк ни до свидания с Мелани Толбот, ни после него.

Если только она говорит правду.

Лавджой пригвоздил ее жестким взглядом.

— А почему вы решили рассказать мне об этом именно сейчас?

На ее бледных щеках проступил слабый румянец.

— Мне следовало сделать это раньше. Но Себастьян через мою сестру передал мне записку. — Открыв сумочку, она извлекла оттуда смятый, наспех оторванный листок бумаги и протянула его Лавджою. — Он пишет, чтобы я молчала. Я надеялась, вы быстро поймете, что все это ошибка. Себастьян никак не связан со смертью той женщины, и мне не придется ничего говорить. И Джон никогда не узнает…

Лавджой посмотрел на торопливо написанные слова на обрывке бумаги. Чернила расплылись, словно от слез.

— Вам действительно не надо ничего рассказывать.