Книга Всадники смерти - Дэн Абнетт

Была еще одна новость. Оккодай Тарсус уже разбил армию кислевитов, на уничтожение которой был послан Улдин. Эта битва произошла семь дней назад дальше на севере, на соленых берегах Тобола, и закончилась не уничтожением, но бегством кислевитов. Армия Господарства не выдержала напора великой орды Оккодая Тарсуса и растворилась в области.

Осень в области может в одну ночь превратиться в зиму. Уже задули холодные ветра, в воздухе запахло снегом. Даже если бы курганцы повернули назад, они вряд ли добрались бы до Остланда до первых снегопадов.

Войско Улдина направилось на север. Уже за неделю они убедились в том, что никто из кислевитов не прятался в этих краях. Не заметили они и следов орды Оккодая Тарсуса, которая направилась на юго-восток, к столице Кислева.

С первым снегом Улдин повел свои отряды в дикие края на северо-востоке от Эренграда. Они направлялись в Чамон Дарек, где и собирались переждать зиму.

Чамон Дарек — отдаленное и сакральное для всех курганцев место. Он располагался на суровых, негостеприимных плоскогорьях, туда приходили поклоняться своим божествам варвары-пилигримы, там зимовали и отдавали дань Теням Севера отряды варваров. В Чамон Дареке, как и во всех сакральных местах, барьер между миром смертных и загробным миром был очень тонок. Место золота и тьмы — вот что означало это название.

Шаман Чегрум с особым нетерпением ждал прибытия в Чамон Дарек. Он бывал во многих святых местах на востоке, но никогда в таком великом и сакральном месте на западе.

— Место тайн и чудес! — возбужденно восклицал он.

Курганцы добрались до места за три недели. Последние семь дней они пробивались через снега, сквозь бураны, разгуливающие по безжизненным северным холмам.

В день, когда они прибыли в Чамон Дарек, метель поутихла, и над укрытыми снежным одеялом холмами взошло красное зимнее солнце. Чамон Дарек скрывался в долине, которую соединяло с внешним миром узкое ущелье. Когда армия Улдина выехала на открытое пространство, многие варвары остановили своих лошадей и с восхищением смотрели на священное место.

И Карл-Азитзин был одним из них.

Это был самый большой могильный холм из всех, что ему доводилось видеть. Огромный холм, укрытый снегом. В подножии холма — большой, сложенный из камней и бревен зал два амбара и бревенчатые конюшни. Вокруг холма поднимались силуэты поменьше, возможно, камни, но они были укрыты снегом, и понять, что они означают, было невозможно.

На вершине холма, несмотря на снег и холодный ветер, пылал высокий костер. Языки пламени уходили далеко в небо. Бело-голубой костер походил на пылающий лед.

Небо над курганом расцвечивало мерцающее северное сияние.

Воины Улдина не были первыми северянами, прибывшими в Чамон Дарек. Еще два отряда, поменьше отряда Улдина, основались на зиму у сакрального места, чтобы попировать и поклониться своим богам. Первый отряд — эслинги с запада Норсленда — рослые воины в гетрах и клетчатых накидках, вооруженные топорами с длинными рукоятками. Второй отряд — долганы — воины-кочевники Восточных Степей. Долганы были сородичами курганцев, в глазах южан они и были курганцами. Но Карл без особого труда заметил различия между ними. Оружие и уздечки у долганов были легче, и, в отличие от курганцев, меди и железу они предпочитали бронзу и золото. Говорили долганы на своем диалекте, не таком непонятном, как у эслингов, но с грубым акцентом.

Воины Улдина завели своих лошадей в конюшни и направились в зал. В этом огромном помещении с низким потолком зимовали все прибывшие в Чамон Дарек. Даже после прибытия около трех с половиной сотен воинов Улдина в зале было просторно. В нагретом кострами помещении пахло человеческими телами, дымом, соломой и кислым вином. Поджарые охотничьи псы сновали между лавками и набросанными на пол одеялами.

В Чамоне Дареке были и постоянные обитатели — секта жрецов, которые круглый год служили в храме и всегда были готовы принять племена северян. Жрецы-воины защищали свой храм от бандитов, пополняли запасы в амбарах и погребах и совершали все надлежащие ритуалы и церемонии. В ответ на их гостеприимство все прибывающие в храм северяне оставляли жрецам долю от награбленного в походах.

Секта была странной по составу: жрецы-воины, сильные, крепкие мужчины, а все остальные — жрицы, женщины и молоденькие девушки. Все в белых, как у Скаркитаха, одеждах и в остроконечных золотых шлемах. По силуэту шлемов Карл понял, что черепа членов секты, как и череп гиганта Хинна, были вытянуты.

Улдин и его вожди представились братству жрецов и отдали дань из золота курганцев и добычи кьязаков. Потом Улдин выпил ритуальную чашу вина с предводителями эслингов и долганов, заручившись миром на все зимние месяцы.

Как только Карл вошел в зал, он кожей почувствовал колдовство. И в тот же момент сам привлек внимание окружающих. Эслинги, которые носили воротники с шипами, дабы подчеркнуть свою связь с богом смерти Кхорном, поглядывали на него с некоторой опаской. А долганы, близко знакомые с учением Чара, смотрели на него с благоговейным трепетом.

Даже жрецов, которые ни с кем не общались и только прислуживали, впечатлила внешность Карла.

В первую ночь северяне пировали все вместе. Стены зала сотрясались от ора, песнопений и хохота. Среди пирующих не было только Чегрума. Как только отряды Улдина прибыли в Чамон Дарек, шаман поспешил в храм и больше его не видели. Улдин и другие курганцы уже посетили храм, и многие собирались еще не раз поклониться святыне.

Но Карла в храм совсем не тянуло. Он уже был сыт магией северян и не стремился приобщиться к ритуалам, частью которых уже стал сам. Да и на кусачем морозном воздухе болела поврежденная часть головы, и он предпочитал оставаться в жарком зале.

Еда была богатой и обильной. Самогон и подслащенное медом вино подавали в перевернутых, позолоченных изнутри человеческих черепах.

— Из великого кургана, — пояснил Барлас, заметив, что Карл с интересом разглядывает чашу-череп. — Эти сосуды сделали еще скифы и спрятали под землей в этом кургане.

Карл приподнял чашу. Перед ним был череп человека, который умер задолго до основания Империи сигмаритов.

За одним из столов среди пирующих Карл заметил вождя Блейду в черных, покрытых узорами доспехах. Зар пил и веселился в компании с предводителем эслингов. Так же как воины Улдина почитали Чара, Блейда и его люди поклонялись богу с обагренными кровью руками Кхару. Кхорн эслингов был божеством того же типа. У этих двух банд северян было много общего. Рядом с вождем сидел его «трехрогий» шаман Онс Олкер. Впервые после того, как он стал членом отряда Улдина, Карл увидел шамана Блейды. И, если раньше Онс Олкер не упускал случая испепелить Карла злобным взглядом, теперь шаман старался не смотреть на него. Как и всех остальных, шамана пугала внешность Карла, он боялся встретиться с ним глазами, хотя, Карл был в этом уверен, Онс очень этого хотел.

— Здесь есть один, рядом с которым тебе лучше не расставаться с мечом, — сказал Эфгул, впиваясь зубами в баранью ногу.