Книга Двери паранойи - Андрей Дашков

Я стал поглядывать вверх, надеясь обнаружить хотя бы инверсионный след старого афериста, но не заметил ничего, кроме неподвижного черного пятна на фоне быстро летевших облаков. Тем временем опускались сумерки, однако не настолько быстро, чтобы на этом все и закончилось.

Бритоголовый с гранатометом заметил наш «джип», присыпанный битым стеклом и содержимым выпотрошенных цветочных горшков. Урод решил попрактиковаться. Случай действительно был удобный – Верка даже не шевельнулась, застыв, словно загипнотизированный кролик.

Пока черный ствол поворачивался в нашу сторону, я думал о том, что далеко не каждому так везет. Второй раз в жизни в меня готовились выстрелить из подобной крупнокалиберной штуковины, и было совершенно очевидно, что опять напрасно. Правда, на этот раз пришлось досмотреть фильм до конца – переключать каналы без посторонней помощи я до сих пор не научился.

61

Бритоголовый двигался медленно. Слишком медленно. Мне это было хорошо знакомо: резиновое время и люди, оплывающие, словно нагретые восковые фигурки. Дуга, которая озаряла развалины неестественным светом, почти погасла, и еще темнее стало от упавшей сверху сети. Она была редкой, сплетенной из тонких свивающихся волос. Сеть подрагивала и напоминала непрерывно струящийся дождь. Черный липкий дождь.

Какая-то темная фигура выросла за спиной бритоголового, державшего гранатомет. Одна мучнисто-белая рука схватила его сзади за подбородок, а вторая уперлась в плечо. Он был безнадежно медлителен. Короткий рывок…

Я не слышал хруста позвонков, но вообразил себе нечто подобное. Верка очнулась от столбняка и издала сдавленный смешок.

Когда человек осел на землю со свернутой шеей, я увидел обладателя рыхлых белых рук. Это оказался один из моих муравейников. Я узнал его по одежде и фигуре, потому что у него не было лица. Голова, обмотанная свешивающимися с облаков черными волосами, напоминала веретено.

Влажные нити падали сверху бесконечными спиралями. Сквозь дыры в зачаточном коконе еще были видны стеклянные немигающие глаза. Потом и они исчезли.

Муравейнику полагалось быть мертвым. Во всяком случае, раньше я считал, что такое состояние закономерно для тех, у кого грудь вспахана автоматной очередью. Получается, я ошибался. Нельзя сказать, что парень демонстрировал завидную координацию движений, однако он был слишком резвым для мертвеца. Он наклонялся, как ревматик, но гранатомет все-таки поднял.

Затем он тупо «уставился» на мой «джип». У меня появилось ощущение чужого взгляда, хотя смотреть этому кретину вроде было нечем…

В течение нескольких весьма неприятных секунд муравейник, очевидно, «соображал», что делать дальше. Или переваривал приказ.

Несмотря на затемнение, я отчетливо видел ползущие по его одежде колонны насекомых, занятых срочной эвакуацией. Огромные массы муравьев выплескивались из ран, будто коричневая кровь…

Наконец этот дважды перекроенный муляж повернулся вместе с гранатометом и направил ствол на ближайшую «тойоту» бритоголовых. К тому моменту его голова уже мало чем отличалась внешне от огромного клубка шерстяной пряжи.

Я облегченно перевел дух и позволил себе рассеять внимание. По всей территории дачи возрождались муравейники в количестве, радующем глаз и вселяющем надежду, – разве что за исключением тех, кто был разорван на несколько кусков. Я даже принялся высматривать среди них Маму, но не обнаружил ничего женоподобного.

Газоны напоминали потревоженное кладбище. Бритоголовые были в шоке, поэтому троих из них задушили и еще двоим свернули шеи без особых хлопот. Потом его величество страх все расставил на свои места. Вдобавок муравейник, захвативший гранатомет, подорвал «тойоту», устроив заупокойный фейерверк. И началось…

Верка сползла пониже, предпочитая наблюдать за происходящим из-под верхней дуги рулевого колеса. Я был не настолько благоразумен, хотя плотность огня оказалась сумасшедшей. Очередь расколола лобовое стекло, и я выбил его ногами. Сразу почувствовал, что снаружи стоит дьявольский холод. Ветер выл, как электронная музыка в «ужастике», и даже еще почище. За шиворотом ползали ледяные змейки.

Шествие зомбированных муравейников продолжалось с неоспоримым успехом. Большинство из них уже вооружились трофейными стволами. Один протопал совсем близко от нас, стреляя короткими очередями на уровне живота. Выглядел он, в общем-то, неплохо, если не считать кошмарной черной головы, от которой тянулись в небеса колеблющиеся сопли…

Вскоре я получил возможность убедиться в его неуязвимости. Останавливающее действие автоматной пули оказалось недостаточным, хотя она и вырвала из его шеи большой кусок мяса. Муравейник покачнулся, но устоял на ногах. Крови не было. На месте входного отверстия немедленно расцвела коричневая звезда. Каждый ее луч образовался из сотен бегущих насекомых.

Но в целом попадание не произвело на муравейника особого впечатления. Выпрямившись, он направился к пихтовой аллее, куда поспешно отступали уцелевшие бандиты, и вскоре присоединился к своему выводку. Становилось ясно, что муравейники двигаются отнюдь не хаотически. В их действиях просматривалась некая групповая логика, которой был начисто лишен каждый в отдельности.

Они загоняли бритоголовых в узкое горлышко пролома, где те оказывались как на ладони. Тут их поджидала расстрельная зондеркоманда. Попытки бритоголовых прорваться сквозь окружение на автомобилях тоже ни к чему не привели. Первая же тачка опрокинулась в результате прямого попадания гранаты и загородила выезд, облегчив муравейникам работу.

Это была хорошо спланированная акция уничтожения. Но я не ожидал, что за нею последует самоуничтожение. С другой стороны, вряд ли можно было придумать что-нибудь более чудовищное, чем маленькая армия Фариа. Почти каждый из его солдат получил слоновью дозу свинца, в том числе в голову, но валились они только после разрушения опорных костей скелета.

Черные волосы свивались и дергались в сложном ритме. Липкая бахрома была отвратительна, как женская борода. Падающая с облаков паутина немедленно растворялась в жидкой грязи. Все превращалось в тлен, пепел, прах…

Прогремел последний выстрел. Наступила тишина, в которой раздавался только громкий шепот огня. Сирен до сих пор не было слышно. Пока легавые сообразят что к чему, пройдет не менее получаса. Нас никто не торопил, и мы с Веркой продолжали сидеть, будто худсовет в цирке, потрясенный искусством акробатов.

Закончив дело, муравейники возвращались. Раскачиваясь, они медленно двигались в сумерках – и тоже не спешили, неотвратимые, как ангелы мщения. Их силуэты отделялись от картонно-неподвижных пихт. Порыв ветра донес до моих ноздрей нечеловеческий запах. Мне казалось, что «ангелы» бредут прямо на нас, но они собирались к гигантскому погребальному костру.

«Тойота лэнд круизер» все еще пылала в декабрьском влажном мраке, словно пластмассовая игрушка. От всех четырех колес валил ядовитый дым. Плавились панели, облезала обшивка кресел, взрывались раскатившиеся патроны. И все же огня было слишком мало, чтобы сжечь дотла тело водителя. Однако муравейников это не остановило.