Книга Леди и война. Цветы из пепла - Карина Демина

...о шоколадных конфетах, которые брат таскал в рукавах, потому что карманы бы оттопыривались, а рукава были широки, удобны. Наверняка отец знал про те конфеты, но молчал, делая вид, что не замечает.

...системе.

Наверное, обо всем, что с ним происходило.

Только рассказчик из него никудышный, если Меррон засыпает. И сон ее глубок, спокоен, поэтому Дар не решается его нарушить. В саду действительно мирно.

Бабочки. Птички.

Розы вот.

Варенье недоеденное, на которое слетаются осы.

Непривычное, оттого и неудобное ощущение покоя. Оно длится и длится... и Дар сам поддается дремоте, сквозь которую слышит сад. И скрип калитки. Шаги - старый садовник, которому разрешено здесь появляться. Звонкие женские голоса горничных... скоро уйдут.

Ему не нравится, когда кто-то посторонний находится рядом с Меррон.

...щелканье секатора.

Этот металлический звук мешает уснуть. И Дар почти готов прогнать всех, но останавливает себя. Ему нужно учиться ладить с людьми.

И с женой тоже.

Он улавливает ее пробуждение и открывает глаза на секунду раньше.

- Вечер добрый.

- Уже вечер? - Меррон хмурится и пытается сесть.

- Почти.

Сверчки поют. И сумерки скоро. Похолодало ощутимо, и осень уже близка... а там зима... и пора что-то решать, но Дар до сих пор не уверен, что готов сделать выбор.

- Надо было меня разбудить, - она трет глаза и встает, но тут же садится. - Я, кажется, ногу отлежала... теперь вот судорога. Пройдет, да?

Вытянув ногу, Меррон пробует шевелить ступней, тянет носок, поджимает пальцы.

- Дар... то, о чем ты говорил... про тебя и про меня, - на него не смотрит. - То есть, выбора нет?

Ни выбора, ни даже шанса на выбор.

- Нет.

- Хорошо.

Дару показалось, что он ослышался. Ему казалось, Меррон будет злиться. Ее ведь даже не спросили, хочет ли она быть чьей-то парой, делить жизнь пополам, и ладно бы с кем-нибудь более нормальным.

- Я знаю, что жена из меня отвратительная...

...не более отвратительная, чем из него муж.

- ...и что леди мне никогда не стать. А на протекторов всегда смотрят. То есть и на них, и на жен... и все бы видели, что я не гожусь на эту роль. Вообще никак не гожусь!

Меррон выставляет локти, пытаясь его оттолкнуть. Вот бестолковая женщина.

- Я думала, что ты выберешь себе другую жену...

И снова замерзала от этих мыслей.

- ...правильную.

Она устает сопротивляться и сама его обнимает. Вот так намного лучше.

- Я не хочу, чтобы ты выбирал другую. Я эгоистка, да?

- Нет. У тебя просто планы. Грандиозные. Я помню.

О планах Меррон больше не говорит, ни в этот день, ни в следующий. О Краухольде, травах и кошке, которая пробирается в сад. О сливочном масле и неудачной попытке поладить с местной плитой.

Меррон когда-то умела готовить.

Честное слово!

Об инструментах, которые вряд ли получится вернуть. Да Меррон и не знает, имеет ли она право и дальше заниматься тем, чем занималась. И не знает, хочет ли.

Да, трусость, но... ей не хочется больше видеть, как кто-то умирает. Это ведь пройдет?

Наверное.

Однажды ночью Меррон все никак не может заснуть, ворочается, сражается с рубашкой, которую все-таки стягивает, отправляя на пол.

- Ты ведь не спишь? - это не вопрос - констатация факта. - Я знаю, что ты не спишь. И знаю, когда спишь. И где ты находишься, и... и это нормально?

- Да. Будет еще... плотнее.

На двуспальной кровати под балдахином, украшенным золотыми аксельбантами, становится тесновато. А Меррон переворачивается на живот, укладываясь почему-то поперек кровати.

- Я, кажется, совсем выспалась. И теперь буду мешать.

Она расставляет локти, и острые лопатки на спине почти смыкаются. Еще немного и кожу прорвут.

...ей нельзя больше голодать.

...и нервничать.

...и Дар должен хорошенько подумать, прежде чем сделать выбор.

- Если хочешь, я уйду, - предлагает она.

Тогда он точно не заснет, да и... сейчас сна требуется много меньше.

- Не хочешь, - с чувством глубочайшего удовлетворения замечает Меррон. - Тогда расскажи о чем-нибудь... о Фризии. Нам ведь туда придется отправиться?

- Не знаю.

Хочет ли Дар вернуться домой?

Он не уверен. Его дом погиб вместе с семьей и, кажется, еще задолго до той ночи, когда алая волна выплеснулась на город. Что он помнит?

Людей, которых не стало.

Дворец, разрушенный до основания.

Город, ныне мертвый.

Дорогу. Кресты.

- Дар... - Меррон не позволяет остаться на той дороге, вытягивает из воспоминаний и сама цепенеет. Она выглядит уже почти здоровой, но это - кажущееся здоровье, которое легко разрушить.

- Все хорошо. Фризия - это...

...десяток удельных доменов, которые грызутся между собой. Забытый, проклятый Дарконис, где по слухам еще живет безумие и призраки казненных. Обжитое пиратами побережье. И Цитадель последним оплотом Свободных людей.

...котел, где последние двадцать лет варились войны.

Справится ли с ним Дар?

Возможно. Лет этак за десять-пятнадцать, но... Меррон не выдержит.

Она пойдет за ним, без возражений и вопросов, будет терпеть, держаться, пока сил хватит. А они закончатся быстро.

Оставить ее на границе, как предлагает Ллойд? В каком-нибудь тихом городке, который был бы безопасен? Наведываться раз в году, а то и реже, выживая от встречи до встречи? И каждый раз трястись: не вывел ли тех, кто не слишком рад возрождению Фризии, на Меррон?

Не выход.

- Скажи, ты слышала что-нибудь о Хратгоаре?

Качает головой и ждет продолжения.

- Это остров, вернее острова. Два десятка крупных и с полсотни мелких. На некоторых только птицы и живут... еще тюлени вот. И морские слоны. И касатки туда заглядывают.

Север. Затяжная зима и короткое лето с цветущим вереском.

Население в сто тысяч. Разбросанные поселения, где живут общинами. Длинные дома с открытыми очагами. Узкие корабли, именуемые "морскими змеями", что без страха выходят в море, проводя там месяцы и даже годы, добираясь до самого края земли.

И храм, выложенный из грубо отесанных камней, опустевший еще после Первой войны. Черный круг-проплешина, который называют Следом Молота, поскольку божественный молот некогда упал на землю и ранил ее. И обычай, дающий раз в год каждому право бросить вызов кому угодно: хоть бы вольному ярлу, хоть бы хевдингу, хоть бы самому владетелю Хратгоара, конунгу, в чьих жилах еще течет кровь древних людей.