Книга Робинзон по пятницам - Анастасия Монастырская

— Романов?

— Твой сосед? — в ее голосе послышалось презрение. — Он взял то, что ему не принадлежало. Иными словами — оказался не в том месте и не в то время.

— Ничего себе философия! Между прочим, если бы не Романов, Трохименко эти деньги вряд ли принес к себе в кабинет.

— Неважно. Раз я выполнила черную работу, значит, деньги по праву принадлежали мне. И точка.

— Они принадлежали Ирине.

— Этой дурочке? — Катю затрясло от злости. — Почему одним судьба дает все, а другим ничего? Чем я хуже ее?

— Ничем, — примиряющее сказала я. — Ты не умеешь ждать и хочешь всего и сразу.

— А разве это плохо?

— Не знаю. Но, согласитесь, особой радости тоже не приносит. А Пургина ты зачем убила? Меня и то пожалела…

— Не пожалела. В пистолете один патрон был. Хотела в тебя, а получилось в него. Психанула. Услышала, что ты к нему едешь, и… — она немного помолчала. — Он хоть и сволочь, но человек все же был хороший. По совокупности.

— Замуж тебя хотел взять.

— Шутишь.

— Нисколько, — я достала из кармана небольшую бархатную коробочку и протянула Кате. — От Ивана с любовью.

Уходя, я все-таки не выдержала и оглянулась: Катя, не отрываясь, смотрела на изящное кольцо. По ее щекам текли слезы. Поистине, когда Бог хочет наказать, он исполняет наши желания.

ЭПИЛОГ

Лучший аутотренинг — лежать на берегу Средиземного моря и слушать шум волн. Именно аутотренингу я предавалась последние две недели. Может, кому-то такое пребывание покажется и скучным, но для моей измученной души оно было в самый раз. Утро на пляже, днем — приятная сиеста, ранним вечером — пляж, вечером — кафе и рестораны. Я избавилась от лишних килограммов, целлюлита и пребывала в отличной форме. Конечно, Греция — это не Каракумы, но на первое время сойдет. После пышных похорон Пургина проект сошел на нет. Я уж было совсем распрощалась со своими деньгами, но выяснилось: из-за сбоя какой-то банковской системы все мои кровные остались при мне. На радостях я обставила новой мебелью весь дом и переехала на половину Романова, сделав там ремонт.

Жбан и Гена теперь живут на моей половине. Пираний по взаимному согласию с родственниками остались на прежнем месте. Однако сказать, что моя жизнь стало более упорядоченной, нельзя. Мы по-прежнему ругаемся с родичами, однако теперь я в качестве наказания отключаю им воду и канализацию.

Ольга записалась на кулинарные курсы. Учеба пока идет ни шатко, ни валко, однако домашние вынуждены каждый день питаться ее экспериментальными блюдами: "Сэндвич по-непоалитански" и "Макароны по-французски". Лично мне эта доморощенная кулинарка причинила немало хлопот и неприятностей: когда они проходили блюда французской кухни, приходилось повсюду возить с собой Жбана, поскольку Ольга положила глаз на его упитанные зеленые лапки. Один раз я спасла своего любимца из кастрюли. Мы вздохнули с облегчением, когда Ольга вместе с другими такими же мастерицами перешли к изучению итальянских блюд. Но впереди у них экзотические рецепты, а значит, жизнь Гены и пираний по-прежнему под угрозой.

Близнецы активно готовятся к школе. Школу я выбрала нормальную, без завышенного интереса к кошелькам родителей. На первом родительском собрании в качестве родителя присутствовали я и Фима. Я — вместо мамы. Фима, соответственно, выступал в роли папы. Так решил семейный совет, и не нам ему возражать. Правда, на собрании случился казус. Поскольку мы оказались единственной полной семьей в классе, то нас поощрили: меня попытались избрать в родительский комитете, Фиму загрузили плотницкими работами. Не сговариваясь, мы показали "фигу", и от нас отстали. Теперь все знают, что у первоклассников Сидоровых родители "того", то есть с приветом. Близнята по этому поводу совершенно не переживают, мы, признаться, тоже. У всех свои заботы. Без ведома матери, мальчики заказали по почте полезные книги: "Энциклопедия юного химика" и "Как сделать так, чтобы от вас отстали". Думаю, что с сентября нашу семью ожидают большие проблемы.

Соня, наконец, решилась и сделала операцию в медицинском центре "Клеопатра+". Ей подтянули веки, чуть-чуть приподняли уголки губ и сделали перманентный макияж. Но с красками для губ и век немного переборщили. Теперь тетка напоминает вечно удивленного клоуна и собирается сделать еще одну операцию из разряда "Сделайте, как было, только лучше". Характер у нее испортился настолько, что даже дядя Фима время от времени заговаривает о разводе. Сам он засел за мемуары: "Моя племянница — убийца?". За все это время написал три страницы, затем впал в состоянии творческого кризиса и теперь обивает пороги издательств с требованием заключить с ним договор. Причем немедленно.

Дед с наступлением теплых дней записался в общество черных следопытов и, по слухам, пропадает в лесах Ленинградской области. Обладая особым чутьем. Он уже раскопал два танка и один самолет, не говоря уже об оружии времен Великой Отечественной войны. Следопыты его боготворят и прислушиваются к каждому слову. Правда, бабушка очень переживает: она боится, что дед найдет какой-нибудь бесхозный снаряд и, вспомнив навыки сапера, попытается его разминировать. Но пока сия чаша нас миновала…

Бабушка Клара на время оставила сексуальные чаты и полностью переключилась на виртуальные клубы знакомств "Для тех, кому за тридцать". Общение идет столь эффективно, что я не удивлюсь, если по возвращении обнаружу очередь из женихов. В любом случае придется их передать Ольге, потому что я твердо решила — замуж больше не выйду. И на то есть свои причины.

За успешное раскрытие трех преступлений Федорова наградили: талончиком в ресторан на тысячу рублей. Немного поколебавшись, он пригласил в этот ресторан меня. Мы оба полагали, что в этот вечер один сделает предложение другому. Однако вмешались непредвиденные обстоятельства. Финансовые, если быть совсем уж откровенной. Чашка кофе в этом ресторане стоила пятьсот рублей. Соответственно, заказав множество блюд, мы попали в дурацкую ситуацию. Свободных денег у Федорова не оказалось, и ему пришлось занять их у меня. До планирования возможной супружеской жизни дело так и не дошло. Федор Федорович оскорбился и с тех пор со мной не общается. Будто это я в чем-то виновата. Я попыталась помириться с ним, но…неудачно. В нашу последнюю встречу меня назвали избалованной богатенькой дурочкой. Избалованная — да! Богатенькая — допустим! Но дурочка?! Согласна на идиотку, дуру, но только никаких уменьшительных форм. В отместку я обозвала Федорова самовлюбленным чурбанчиком. За сим и расстались.

Ну и черт с ним! Только стресса мне в этой жизни не хватало.

Я повернулась на другой бок и углубилась в чтение романа о приключениях белокурой Годзиллы:

"Ну и черт с ним! — прошептала Годзилла, когда молодой пастор Шлак отказался пройти с ней на сеновал. — Проживу без него! На свете столько мужчин, готовых подарить мне удовольствие, стоит ли переживать из-за этого бедного и бесчувственного чурбана?! Если перед тобой закрывают дверь, попробуй войти в другую. Может, именно так и есть твое счастье?