Книга Игрушки для императоров. Лестница в небо - Сергей Кусков

Нет, я его представлял не таким.

Начать с того, что он ниже меня на голову. Щуплым его не назовешь, подтянутый, накачанный, бицепсы просвечивают сквозь рукава белоснежной рубашки, но вот ростом не вышел. Вторая деталь, бросившаяся в глаза, – седина. Абсолютно седой, хотя на вид я не дал бы ему больше пятидесяти. Волосы довольно густые, зачесаны налево с пробором, глаза… В его больших голубых глазах я увидел лишь усталость и больше ничего.

Итак, этот седой низенький полукровка с уставшими глазами и волевым лицом много повидавшего человека, одетый в безукоризненную белую рубашку и такие же безукоризненные черные брюки, и есть тот самый монстр, которого боится половина Альфы, от имени которого трепещут бандюки и бизнесмены? Я про себя скептически хмыкнул. Сюрприз! Монстр стоял в паре десятков метров от меня на ступеньках беседки и самозабвенно кидал лебедям хлебные кусочки, отламывая их от большого батона, который держал в руке. Просто мурашки по коже от жути! Но не стоит расслабляться, как говорится, глаза обманывают больше других.

Мы вошли в беседку. Дон Виктор с видимой неохотой оторвался от своего занятия и поднялся к нам, оглядывая меня внимательным изучающим взглядом. Кажется, увиденное ему понравилось. Он удовлетворенно кивнул и обратился к моему спутнику:

– Спасибо, можешь идти.

«Начальник охраны» вежливо, но не раболепно кивнул в ответ, почти по-военному развернулся и направился в сторону дома. Видно, он очень старался не чеканить шаг, идти солидно, вразвалочку, «по-граждански», но у него плохо получалось.

– Хуанито, правильно? – вцепился в меня глазами дон Виктор.

Мне стало не по себе. Съежившись, я кивнул, привычно выдавив:

– Так точно.

– Присаживайся.

Он указал рукой на скамью, я последовал приглашению. Сам он неспешно вытащил золотой портсигар, вынул из него большую коричневую сигару и сел напротив, закинув ногу за ногу.

– Куришь?

Я покачал головой.

– Кубинские. Самые лучшие!

Он поднес сигару к носу и, прикрыв глаза, вдохнул табачный аромат. Поскольку я в этом деле не разбирался, а табак вообще не любил, то непроизвольно скривился. И что они все находят в курении? Спасибо, здесь хоть удушающего запаха ментола не будет, какой стоял в кабинете Мишель.

Через минуту, отрезав кончик и смачно прикурив, дон Виктор выдохнул в мою сторону одуряющую своей крепостью струю дыма. Я чуть не закашлялся, утерпел чудом.

– Молодец, что не куришь, – заявил он. – Значит, у тебя все еще впереди.

Я промолчал. Его раунд – пусть говорит, что считает нужным.

– Да-да, не думай, курение – это не просто так! Курение – зло, все мы понимаем это, как и то, сколько оно забирает здоровья. Но бывает так, что твои нервы взвинчены настолько, что успокоить их может только она. – Он вытянул дымящуюся сигару перед собой. – Мы курим не от хорошей жизни. И если ты пока не куришь, значит, ты счастлив. Пока счастлив.

Интересная концепция! Этот человек с ходу меня удивил. А ведь и правда, Мишель мало того что сама боевик, так еще и решает судьбы других бойцов, каждый день кого-то посылает на смерть. Как тут не закурить?

И сеньор Кампос. Кто сказал, что у него спокойная работа? Плюньте тому в лицо!

– Ты знаешь, зачем я тебя пригласил? – перешел к теме мой собеседник, посчитав интродукцию законченной.

Я кивнул:

– Из-за сына. Из-за его сложностей во взаимоотношениях с некой Катариной де ла Фуэнте.

Виктор Кампос удовлетворенно кивнул:

– Соображаешь. А почему не из-за фонтана?

– Вероятно, я слишком мелкая сошка для этого. Вам неинтересно заниматься мной из-за какой-то молодежной драки. Встревать с тяжелой артиллерией в каждую разборку юного сына – не предел мечтаний для родителя. – Я постарался как можно короче процитировать сказанное начальником охраны.

Дон Виктор снова кивнул:

– Именно. Не предел мечтаний. Школьная драка – всего лишь школьная драка, все мы прошли через подобное. И то, что это частная школа со своими порядками, меня совершенно не волнует.

Затяг.

– А вот про инцидент с этой гонщицей, как ты говоришь, Катариной?…

– Де ла Фуэнте.

– Да, именно. Расскажи об этом подробнее.

Он прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая. Просто выпендривался.

Я не торопясь принялся излагать произошедшее тогда. Старался говорить обстоятельно, убедительно, в деталях. Естественно, умалчивая о том, что видел результат ее давления на Бенито.

– Почему она это сделала? – спросил он после паузы, когда я закончил.

Я растерялся:

– Простите?

– Я спрашиваю, почему она это сделала, как ты думаешь? Для чего ей это?

Мне вдруг вспомнилась Мишель, задающая очень похожие вопросы. Это проверка. В смысле, наш разговор. Вот только на что?

– Бенито сам устроил ей «коробочку». По сути, она защищалась.

– Я знаю. Но у нее была сотня способов избежать конфликта. С ее авторитетом, статусом и умениями. Мой сын не полез бы в драку, если бы она задавила его авторитетом. Но она четко подвела его именно к конфликту. Для чего?

Я вновь пожал плечами и решил говорить так, как думаю, пусть это кому-то и не понравится. В конце концов, моя физиономия еще помнила отпечатки ударов Бенито, а привычка никого не бояться после занятий в бело-розовом здании еще не выветрилась.

– Возможно, ей было скучно. И она решила доказать некой семейке, взявшей, с ее точки зрения, на себя слишком много, что они не правы. На любой прием найдется другой прием, ставящий противника в еще более жалкое положение, чем тот до этого ставил своего оппонента.

Лицо дона Кампоса налилось кровью, но он сдержался, сохранив подобие бесстрастности.

– Продолжай.

Я довольно оскалился.

– Как-то раз некий бездарный сын уважаемого отца решил, что он всемогущий. В определенных пределах, конечно, но в этих пределах считал, что ему можно все. И отец не спешил развеивать этот миф, не объяснял сыну, что тот не прав.

Глаза дона Кампоса сузились в две щелочки, которые пронзали меня насквозь, будто рентгеновские лучи. Но иной реакции не последовало. В этот момент я понял, что ему просто нравится моя наглость. Он любит безрассудно смелых, поэтому данный финт сойдет мне с рук. Если, конечно, не перегну палку, мера должна быть во всем.

– И когда на горизонте появился некто, – продолжил я, – не признавший его авторитета, он расстроился и решил похоронить обидчика. Закопать и смешать с дерьмом. И похоронил. Не сам, конечно, у самого-то кишка тонка, но для чего людям нужны отцы? С подачи папочки, благодаря его влиянию, обидчика исключили и унизили, сделав это даже вопреки тому вопиющему факту, что дело получило широкую огласку в сетях. Настолько папа был уверен в своих силах, видать. – Я наигранно усмехнулся.