Книга Игрушки для императоров. Иллюзия выбора - Сергей Кусков

Выражаю благодарность Михаилу Зайцеву за умение не только аргументировать, но и убеждать.

Сентябрь 2447 г. Форталеза, префектура Сеара – летняя резиденция королевского дома Венеры

– А помнишь, милая сестренка… Хотя где тебе помнить! – Император незло рассмеялся. – В те годы, когда мы ходили под стол пешком, при дворе доньи Катарины жил один провидец. Не мистик, ученый! Но какой ученый! Гений своего времени, бог! Но, к сожалению, слишком плохо для бога разбирающийся в искусстве говорить нужным людям правильные вещи. – Собеседник делано-сокрушенно вздохнул.

На лице Леи не дрогнул ни один мускул. Она поняла, к чему клонит ее сводный братец, о чем завел разговор. Но встать и уйти просто так не могла. Да и глупо в сложившихся условиях.

Себастьян всегда любил театральные эффекты, показуху и сейчас имел своей целью выпендриться, поставить ее на место. Комплекс детства, когда она, наследная принцесса, пользуясь безнаказанностью, всячески издевалась над ним, отщепенцем, сыном нелюбимой женщины, и его слабоумной сестрой. А аргументы стоило послушать хотя бы для того, чтобы понять, что у него на уме. После провала переговоров у нее осталось слишком мало козырей на руках в торговле с Империей, чтобы пренебрегать такой возможностью.

– Твоя мать сгноила его, Лея! – Император вошел в раж. – Мировое светило! Чтобы всего-навсего не болтал лишнего! Хотя сама все последние годы царствования следовала его заветам. Возможно, именно поэтому тебе досталась спокойная развивающаяся страна вместо объятого пламенем бесконечных войн и клановой вражды вертепа. Напомни его имя, сестрица?

Лея недовольно фыркнула.

– Доминик Максвелл, ты прекрасно его знаешь.

– Правильно, дорогая сестра, – кивнул Себастьян, – знаю.

Доминик Максвелл. Экономист. Социолог. Политолог. Человек, не стесняющийся указать сильным мира сего на их ошибки. Не каждому это дано, согласись, и не каждому сильному такое понравится. Твоей матери, видишь ли, не понравилось.

Ты использовала его книги, когда готовилась взойти на престол. По ним же правила, воплощая в жизнь его советы, пытаясь минимизировать негативные прогнозы. И неплохо правила. Но если бы ты тогда заступилась, уговорила мать не убивать его, может, все вышло бы иначе.

– Мать не стала бы меня слушать, – покачала головой Лея и была вознаграждена ехидной ухмылкой.

– Она всегда слушала тебя. У меня верные сведения, Лей, моя разведка основана отцом, и я знаю все тайны Золотого дворца того времени. Но ты предпочла не вмешиваться, отстранилась, хотя знала о готовящемся убийстве. Почему?

Себастьян знал, куда бить, на то он и брат. Несмотря на весь приобретенный опыт лжи, подлости и предательства, глубоко в душе Лея оставалась меланхоличной девочкой, маленькой принцессой-сказочницей, ратующей за правду и справедливость. До сих пор не смогла простить себе, что не вмешалась, случайно узнав о готовящемся убийстве этого человека, хотя прочитала ВСЕ переданные матерью документы и осознавала его ценность. Себастьян не прав, в том случае мать действительно бы не послушалась, имперская разведка не всемогуща, но она и не попыталась – именно это навсегда останется на ее совести.

– Доминик предсказал бурный рост Венеры, только что фактически покорившей бывшую метрополию и установившую в ней свои порядки, – продолжал давить «любимый» родственничек, разваливаясь на убогом кафешном стуле. – Предсказал пик могущества, становление Золотого королевства, как космической сверхдержавы. Но почти сразу после этого быстрое замедление роста, небольшую стагнацию, а затем быструю гибель. Очень быструю по меркам истории.

Империя же, по его мнению, находясь под космическим зонтиком бывшей колонии, должна была возродиться, стать сильнее, а затем скинуть ненавистное иго и вернуть себе гниющие отпавшие некогда земли назад. Если не явно, то косвенно, включив их в свое жизненное пространство экономически, владея ими, как союзником без права голоса. Сколько лет он дал королевству на это?

Нет, все-таки с Себастьяном, несмотря на его кажущуюся простоту, слишком тяжело. Проще разговаривать с верткими русскими, наглыми китайцами или непробиваемыми индусами. Да с кем угодно, только не с ним. Из груди Леи вырвался обреченный вздох.

– Тридцать.

– Прошло уже тридцать пять, Лея, – усмехнулся Себастьян. – Тридцать пять лет! И к твоей чести, Венера еще далека от предсказанного рубежа. – В голосе императора засквозило уважение. – Вначале донья Катарина, теперь ты со своей командой титаническими усилиями отодвигаете планку, год за годом. Наверное, у тебя есть еще лет пять. Ты ведь прекрасно понимаешь, куда катится мир и свое место в нем. Вы не успеваете, банально не успеваете за Землей, сидя на своих ресурсах, как квочки на яйцах. Но пять лет свободы – это всё, что ты можешь выжать из своей планеты. Ты не всемогуща, к моему счастью. Рано или поздно мы также будем сидеть, как сейчас, только в Золотом дворце. Ты будешь угощать меня кофе, я же – диктовать, как жить дальше тебе и твоей планете. Это неизбежно!

Он помолчал, нагнетая паузой нужный эффект.

– Как видишь, я добр, сестренка. Мне нет смысла унижать тебя и твой род, лишать Венеру независимости ради глупой идеи черни. Я не собираюсь давить ваши кланы, как давят клопов в трущобах, хотя этих-то уж стоило, готов оставить все как есть, включая юридическую независимость со всеми атрибутами, парламентом и конституцией, а твоей семье внешние признаки могущества. Даже поддержу кампанию в сетях, чтобы ваша чернь неспешно, без потрясений и бурных протестов привыкала к мысли о смене хозяина. Явно, это не месть за унижения детства! – Его глаза победно сверкнули.

Лея молчала. Правда, теперь вместо гордой стервы перед ним сидела раздавленная женщина, пытающаяся хоть как-то сохранить лицо.

– Да-да, мне не нужны извинения. Пляски на цыпочках, прыганье на задних лапках не про меня, я выше этого. Возможно, осознание прошлого как-то согреет тебя тусклыми беспросветными ночами грядущего… – Он набросил на лицо покровительственную улыбку. – Пусть. Но ты будешь моей, как и вся твоя космическая империя. Мне хватит лишь осознания этого.

Итак, роли поменялись. Лея, сжимая кулаки, поняла, что проиграла семейный поединок окончательно и без возможности реванша. Еще какое-то время назад во время таких же «семейных посиделок» она свысока поучала Себастьяна, воспринимая его подобием вассала, а его страну почти личным владением. Каких-то жалких несколько лет назад! Теперь он поучает ее, унижает, и нет ни сил, ни аргументов, ни желания возразить. Да, отомстил братец! По-своему, по-мужски, как подобает истинному императору. Склоняя голову на ее втыки и нравоучения, кивая на пренебрежение, подчиняясь приказам, отданным в виде советов, дыша в тряпочку. Он все-таки выждал момент, когда сможет ударить. Один раз, навсегда. Венера и в самом деле на пороге краха. Он еще не наступил, но непременно случится в очень обозримом будущем. Единственной для ее страны возможностью выжить останется интеграция с давним «союзником» на его условиях. Она может оттягивать этот момент, готовя страну к противостоянию, выжимая все соки, но переломить ситуацию в корне не в состоянии.