Книга Тридцать три поцелуя на десерт - Марина Ли

– Как рассказ закончишь, так сразу и попьёшь, – ответил я, испытывая какую-то нездоровую радость из-за того, что могу доставить этому паразиту хоть какой-то дискомфорт.

Мок вздохнул.

– Всё одно, один к одному. Посыпалось всё. Если б хотя бы Туга не было, ещё, может, и получилось бы соскочить, а так, когда даже вы носом землю рыть начали… Но я хотя бы попытался.

Я не стал разочаровывать и говорить этому идиоту, что если б не его «попытки», я бы его даже не заподозрил.

– И когда вы догадались, что привлекли к себе моё внимание?

Он невесело хмыкнул.

– А когда вы к фру Тауни заявились. Всё зло из-за баб. Не могли вы не почуять, что порченой лихорадкой там и близко не пахнет. А я говорил Салу, предупреждал, что затея глупая, что нас на раз-два раскусят. А он только про наследство твердил. Не могу, говорит, больше ждать, когда старый хрыч копыта отбросит. Мне, говорит, моя доля наследства сейчас нужна, пока я молодой, а не тогда, когда из меня песок сыпаться начнёт.

Я даже присвистнул от удивления. Вот оно как! Среди заговорщиков тот самый Салливан Туг, благодаря которому наши с Лисичкой жизненные пути пересеклись. Вот уж ни за что не угадал бы, кого придётся за это благодарить! Забавная всё-таки штука судьба.

– Ну, общая картина мне ясна. Осталось только узнать, кто ещё, кроме эрэ Бирна и молодого Туга, замешан, – и на этом всё.

– Много кто, – процедил Мок, и, тихонько зарычав, снова попробовал просунуть палец под ошейник. – Жжётся. – Пожаловался, но, не заметив сочувствия на моём лице, выпалил:

– Но их имена я за просто так называть не стану!

Жалкий, жадный, беспринципный идиот. На фоне всего этого предательство уже не кажется таким уж страшным грехом.

– Значит, много кто. – Я потёр двумя пальцами висок, надеясь избавиться от внезапно возникшей головной боли. – И среди щитодержцев тоже?

– Я же сказал, что просто так не…

Не выдержав, схватил мальчишку за горло, прямо поверх магических оков пальцы положил и сжал. Сильно.

– Послушай, сопляк. Я человек не злой, но злить меня не советую. До правды нужные люди и без твоего признания докопаются, разве что времени это займёт больше, чем хотелось бы. И, поверь, ты пожалеешь о каждом дне задержки. А уж если кто-нибудь умрёт или пострадает…

– Палачи, – прохрипел он, глядя мне в глаза. – Ненавижу вас всех! Вас всех! Ваш проклятый Щит… Лучше бы его не было никогда!

Оттолкнул гадёныша от себя и еле сдержался, чтобы не вытереть руки об одежду. Молокосос ни дня на Пределе не провёл, не представляет, о чём говорит.

– Повторяю вопрос. Кто из моих людей вступил в этот заговор идиотов?

– Никто.

– А не из моих?

Мок поджал губы, и я устало закатил глаза.

Ведь знал же, что парень с гнильцой. Сколько раз он в неприятности попадал? Раз в десять больше любого другого из курсантов или новобранцев. Моя вина. Мало времени провожу с новичками.

Даже смешно. Восемь лет назад, когда Орден появился на свет, в него вступали, в основном, ветераны. Позже подтянулись младшие сыновья из многодетных или обнищавших родов. Затем пришла очередь «преступной» волны. Мелкие правонарушители, проштрафившиеся маги, должники – все потянулись к замку, желая связать свои жизни со Щитом и тем самым искупить грехи.

Когда один из парней, сбежавший в Орден от договорного брака, понял, что вернуться к прежней жизни уже не получится, что жизнь рядом со Щитом – это навсегда, когда объяснил всё своей избраннице – той самой ради которой он сюда и сбежал– и, наконец, когда получил отказ… Не выдержал. Если коротко – попытался наложить на себя руки, спрыгнул с Девичьей башни (тогда ещё криворукие некроманты не зачаровали вход в здание), но, к счастью, повис на плаще, который зацепился за торчавший из стены металлический штырь.

Дурака спасли и популярно объяснили, что жизнь одна. Объяснял Мерфи Айерти лично, так что неудивительно, что неудачливый самоубийца стал личным оруженосцем моего приятеля. После того, как зажили рёбра и сошли синяки с лица.

В прошлом году у него родился сын. Но речь сейчас не об этом, а о том, что после того случая в Орден с бухты-барахты я больше никого не брал. Год-два службы на то, чтобы принять решение, от которого уже нельзя отказаться. И только после этого – присяга, и связующее со Щитом заклинание.

Каждого из своих людей я знаю лично. Каждого. И этого тоже знал. Думал, он просто дурак, щенок неопытный. Как неприятно ошибаться! Как хорошо, что он такой лишь один.

– И чего ты хочешь? – спросил я у Мока.

– Ссылку, – тотчас же ответил он. Да так уверенно, словно давно всё продумал. Впрочем, не удивлюсь, если так и есть. – Куда угодно, пожизненную, на любых условиях. Только путь не забирают магию и…

– И?

Мок замялся, и, к моему неимоверному удивлению, даже немного покраснел.

– У меня есть невеста. Мы должны пожениться осенью.

– Свадьбу, так понимаю, собирались сыграть в моём… пардон, в твоём замке?

Гадёныш с вызовом посмотрел на меня и ничего не сказал. Потрясающая наглость.

– Со ссылкой постараюсь помочь, если подробно и без утайки расскажешь обо всём, что вы, скоты, успели сделать, а что только планировали, – не скрывая брезгливости, процедил я. – Со свадьбой же вообще ничего обещать не могу. Не представляю, КАК надо любить, чтобы выйти за такое дерьмо, как ты. Однако это, как говорится, дело вкуса. Садись за стол, бери перо, бумагу, и подробно изложи всё: где, когда, с кем, и почему.

– А оковы?

– Помогут тебе ничего не забыть, пока ты будешь свою историю излагать в письменном виде.

Заснуть не удалось, и за завтраком кусок в горло не лез. Я спустился в подвал, но, увы, Бержан Мок ещё не закончил свои мемуары, поэтому на коротком совете со всеми, кто был посвящён в эту некрасивую историю, было решено не торопиться с арестом тех, чьи имена уже были известны, чтобы не спугнуть остальных. (И, надо уточнить, этот пункт плана выполнить оказалось довольно сложно.) В столицу вызвался ехать Мерфи Айерти.

– Мерф, ты же только что вернулся, – попытался отговорить приятеля я. – Понимаю, что из зоны действия Щита ты фактически не выезжал, но откат всё равно может быть.

– Ты меня ещё поучи, – проворчал он, а я хохотнул:

– И поучу. У нас это семейное. Не даром же моя сестрица тебя, балбеса, уму-разуму учила!

– А по печени?

– Разве что коньяком. Точно сам хочешь ехать?

– Точно не хочу это важное дело доверять кому-то другому. Я последний в своём роду. Всех остальных Предел убил. Мне Его Величество в аудиенции точно не откажет. Уеду тотчас же, а ты, смотри, глупостей не наделай.