Книга Ночь вне закона - Себастьян Фитцек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бен вылез из машины. Его сердце подпрыгивало, как гоночный автомобиль на булыжной мостовой. Скакало, спотыкалось, кружилось, работало так яростно, как никогда в жизни, и все равно не могло обеспечить его тело необходимым количеством крови.
– О’кей, не делайте глупостей, – предупредил Швартц. – Мы скоро будем.
Бен вытер пот с лица и поборол желание придержаться за капот припаркованного автомобиля, мимо которого как раз проходил.
Старый зеленый универсал «вольво».
С наклейкой профсоюза полиции на лобовом стекле?
Бен остановился.
Обернулся, хотя это стоило ему слишком много времени и вызвало невыносимую боль. Бросил взгляд на автомобильный номер.
– Швартц? – спросил он глухим голосом.
– Да.
– Проверьте еще кое-что, прежде чем приедете сюда.
Бен искал логичное объяснение, но не находил. Его бросило в холод, когда он произнес:
– Выясните, почему машина моего отца стоит перед домом Джул.
Оц. 04:08.
Еще 3 часа и 52 минуты до конца Ночи вне закона
Ночь пахла влажной землей, свежескошенной травой и навозом.
Обычный летний запах в Берлине после сильной грозы. Ливень раскрыл лучшее в столице, смыв грязь и пыль с улиц, домов и машин. И в то же время показал городскую изнанку, затопив канализацию и подняв зловонные стоки через решетки на поверхность.
Оц не воспринимал никаких особенных запахов этого утра. Он даже не слышал гомонящих птиц, которых ничуть не смутило его появление на их раннем концерте. Хотя он так громко кашлял, выходя из машины.
Хотя не мог спокойно стоять в темноте за контейнером для макулатуры рядом с велосипедной стойкой и просто ждать.
Он должен был двигаться. Переступать с ноги на ногу, чесаться, откашливаться, глотать, постанывать, наблюдая за пустынной улицей.
Очень скоро на ней появятся гости.
Он отправил два приглашения.
Одно было уже принято.
Беньямин Рюман добрался до цели первым. Его машина немного криво стояла на широком парковочном месте прямо перед домом. Недалеко от «вольво», на котором он приехал сам.
В одной лишь операционной рубашке, которую ему завязали на спине, внезаконник неуклюже проковылял по тротуарным плитам. Шатаясь и запинаясь, словно пародируя себя самого в пьяном состоянии. Останавливаясь от боли через каждые четыре шага. А вот появились и другие, всего через несколько секунд.
Оц надеялся, что они доберутся вторыми. Но не рассчитывал, что приедут на таком маленьком автомобиле, – если он не ошибался, это был «Фиат-5000 Абарт».
Мощный звук мотора «феррари» успокоил его. Как часто его успокаивала техника. Машины, алгоритмы, программное обеспечение. Во всем этом он разбирался лучше, чем в людях.
Крохотный автомобиль, который поместился бы в багажник зеленого «вольво», встал во втором ряду. У всех на виду.
Криволицый водитель остался сидеть за рулем. Парень в костюме оставил пиджак в машине, вышел и расстегнул рубашку. Возможно, потому, что ему было жарко и он потел. А может, просто хотел больше свободы движения во время предстоящей драки, на которую наверняка рассчитывал.
Мятая рубашка полетела в сточную канаву. Мужчина огляделся и напряг грудные мышцы в тусклом свете уличных фонарей.
Его торс был лишь наполовину покрыт татуировками. От левого плеча через грудь до самого бедра тянулось однотонное изображение. Как на негативе, основная площадь была интенсивного черного цвета; узор складывался из небольших участков кожи, которые игла обошла. Произведение искусства, состоящее из множества переходящих друг в друга пирамид, шаров и прочих трехмерных фигур.
В глаза бросались две клешни прямо на правой груди, с соском в центре. Выше было наколото слово, начинающееся на «Andro»; остальные буквы сливались с другими символами в неразборчивую картину.
Оц не смог сдержать улыбку, даже когда полуголый парень посмотрел в его сторону, словно что-то услышал.
Лучше и быть не могло.
Оц схватился за телефон.
Последний раз в эту Ночь вне закона.
Бен. 04:08.
Еще 3 часа и 52 минуты до конца Ночи вне закона
«Не использовать лифт при пожаре!»
Объявление на латунной табличке, висевшей рядом с дверью лифта в доме Джул, было неполным. По мнению Бена, не хватало предостережения:
«А также если вы хотите покончить с собой».
Или:
«Тем более не использовать лифт,
если вы договорились о встрече с тем,
кто хочет вас убить!»
Бен не хотел входить в кабину. Боялся того, что ожидало его на крыше. Но если он стремился выяснить, кто с ним так поступил, кто несет ответственность за страдания его дочери и кто, возможно, знает, как спасти Джул, тогда ему не оставалось ничего иного, как войти в лифт и нажать кнопку пятого этажа.
Воспользоваться лестницей он в своем состоянии не мог.
Лифт выпустил его на лестничной клетке; три двери вели в студенческие апартаменты. Чтобы попасть на крышу, ему нужно было открыть серую противопожарную дверь. За ней находилась электронная рампа; не столько для арендаторов-колясочников, которым здесь, наверху, нечего было делать, сколько для различных работ по техническому обслуживанию, для которых требовалось тяжелое оборудование. Суть заключалась в том, что Джул воспользовалась этой рампой, чтобы подняться на неохраняемую крышу с общим доступом.
Когда Бен вышел на крышу, навстречу теплому ночному ветру, он понял, что уже был здесь, наверху.
Что уже проходил по волнистой кровле, мимо дымовой трубы и вентиляционных установок, глядя на юго-восток. Туда, где на краю крыши стояло инвалидное кресло. С Джул, которая не реагировала на его крики. Которая все быстрее печатала в телефоне, чем ближе он подходил к ней. И которая обернулась к нему, лишь когда он уже почувствовал запах ее шампуня.
– Папа, пожалуйста, помоги, – сказала она, улыбаясь беззубым ртом, в котором уже копошились червяки.
Потом рассмеялась, покатилась вперед и увлекла Бена, который держался за ручку ее инвалидного кресла, за собой вниз.
С ударом о землю он каждый раз кричал и просыпался.
Сейчас, находясь на крыше не в своем ночном кошмаре, а в реальности, он оставался на удивление спокойным.
Его пульс стучал в такт ускоряющейся музыке из кинофильма, исполняемой оркестром с безнадежно расстроенными инструментами. Но изо рта у него не вырвалось ни звука.
