Книга В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. 1941-1943 - Ханс Киллиан

– Желаю удачи! – Я протягиваю доктору руку.

Густель стоит наготове. Ему опять пришлось долго ждать. Мы пробираемся к автомобилю, еще раз проходя мимо разрушенной деревни, разбомбленных домов, обнаженных тел. Их укрывает падающий снег. Я совершенно не могу понять, почему все мертвые абсолютно обнажены. Может быть, бомбежка началась, когда они спали? Или с них просто сняли одежду? В России все возможно.

Снега намело уже почти с полметра. Вся дорога в снегу, к счастью, он еще довольно мягкий, и навстречу нам никто не едет. Мы отчаянно продираемся сквозь снежные сугробы обратно к главной дороге и успеваем, прямо скажем, в последний момент.

Между тем операция «Брюкеншлаг» разворачивается в полную силу. Отряды егерей продолжают наступать, пересекая замерзшее русло Полисти. Один егерский полк доходит до деревни Учно, другой захватывает Лисьи Горки. За Порусьей они собираются проникнуть на территорию леса. Артиллерия и бомбардировщики прокладывают им путь. В бой вступают белые танки.

Мы снова замечаем в небе стаю бомбардировщиков: внезапно, поворачивая на одно крыло, они с ревом бросаются на свои цели. Раздается такой гул, словно воют иерихонские трубы. Земля содрогается под мощными ударами. Захватывается участок реки, к вечеру нашим войскам удается перебраться через замерзшую речку. Такого сильного удара русские, конечно, не ожидали.

Выехав на шоссе, мы поворачиваем на запад. В местечке Великое Село находится следующий перевязочный пункт егерской дивизии. Людей разместили в церкви. Здесь есть даже бензоколонка. Пока Густель заправляет автомобиль, я осматриваю только что доставленных раненых. Им оказана квалифицированная помощь. Этот перевязочный пункт мог бы разгрузить Григорово. Я описываю сложившееся там тяжелое положение весьма понятливому главному врачу. Он собирается немедленно отправить туда санитарные машины, по крайней мере до поворота на Григорово. От деревни раненых можно везти на санях. Мы тотчас же сообщаем об этом доктору в Григорово.

Дальше по дороге расположен населенный пункт Алексино, где находится одна из важнейших медико-санитарных баз группы Зейдлица. Алексино – это жалкое захолустье, и полевой госпиталь производит такое же жалкое впечатление. Многое здесь зависит от главного врача, который имеет довольно беспомощный вид и не знает, что делать. Нам срочно требуется подкрепление. Пока я высказываю свои предложения, прибывает огромный поток раненых. За короткое время сообщают о ста вновь поступивших. Все пострадали в сражениях сегодня утром. Ожидается еще семьдесят человек. Моментально начинается операционная суматоха. Приходится здесь остаться. Я помогаю оперировать весь день и всю ночь до утра. Лишь после обеда основная часть работы завершена.

В километре от Алексина расположена Тулебля, прямо рядом с железной дорогой, ведущей в Старую Руссу. До приемного пункта уже невозможно добраться на автомобиле, поскольку узкая дорога совершенно занесена снегом. Сопротивляясь сильным порывам ветра, мы пробираемся по сугробам и обнаруживаем безупречные бараки, а также видим, что работа медико-санитарной службы хорошо организована и налажена. Правда, железная дорога перекрыта. Плохо! Теперь раненых можно вывозить отсюда только в южном направлении до Волоти и в Городцы или поручить эвакуацию дежурному подразделению воздушной медико-санитарной службы, которое было организовано здесь всего три дня назад и, естественно, не имеет еще никакого опыта.

Около трех часов мы выезжаем из Алексина и едем обратно на юг с целью пробиться в Сольцы. Навстречу нам попадается колонна из нескольких батальонов легкой егерской дивизии. Бравые парни, маршируя образцовым строем, проходят мимо нас в сопровождении своих вьючных животных. Сердце замирает, когда осознаешь, что им предстоит, куда их ведут, на какое сражение.

Из-за бесконечных остановок и затрудненного движения мы теряем много времени, и постепенно опускаются такие опасные сумерки.

Без вести пропавшие

Вместо того чтобы утихнуть, метель все усиливается. Сквозь снежную пургу уже почти ничего не видать. Неприятное положение, поскольку до Сольцов еще далеко. Уже давно наступили сумерки и включены фары. В полутьме приходится пробираться сквозь узкий проезд между огромными сугробами. Поверх снеговых стен по краям образовались «карнизы», готовые обрушиться в любую минуту. Колею уже снова занесло снегом, колеса постоянно буксуют.

Мы одни, вокруг ни живой души, ни машины, ни деревеньки. Автомобиль ползет все медленнее и медленнее. Густель переключает передачу. Внезапно мы застреваем посреди дороги. Она такая узкая, что развернуться просто невозможно. Остановившись в глубоком снегу, машина не сдвигается ни на шаг.

Мы вылезаем из автомобиля, берем лопаты и принимаемся выгребать снег из-под передних колес. Затем Густель снова садится за руль, двигатель все еще работает. Он переключается на первую передачу. Машина дергается, но колеса не трогаются с места, они продолжают буксовать в снегу, не имея никакой опоры. Под ними – твердый лед. Нам удается продвинуться еще на полметра, а дальше – никак.

– Густель! – кричу я. – Подай немного назад и попробуй разогнаться!

Но и этот маневр не приносит успеха. Машина снова капризничает и крепко сидит в снегу. У нас нет ничего, что можно было бы подложить под колеса. Нет, есть кое-что – войлок! Мы отгребаем снег и подкладываем под задние колеса одеяло. Густель снова садится за руль, переключается на первую передачу.

– Нет, не первую, включай вторую. Слишком большое давление на колеса!

Мотор ревет, колеса крутятся, но одеяло просто улетает из-под них назад. Густель снова газует, я толкаю машину, но ничто не помогает, мы сидим очень прочно. Снова берем в руки лопаты и начинаем отгребать снег, чтобы вообще ликвидировать снежную гору, которая преградила нам путь. Темнота сгущается.

Несмотря на метель и трескучий мороз, мы начинаем потеть. Это чрезвычайно опасно, ведь, если сейчас в мокрой одежде мы останемся здесь – на улице или в машине, – нас непременно постигнет печальная участь. Отправляться при такой погоде, к тому же в темноте, пешком в неизвестность – просто безнадежное предприятие.

Положение становится критическим. Терять времени больше нельзя, иначе пропадем. Густель баварец, я из Шварцвальда, нам знакомы зима и снег. И он, и я знаем, что такое метель, но такого урагана, как этот, мы еще никогда в жизни не видели. Мы не оставляем попыток освободить машину. Каждый раз Густель ненамного продвигается вперед. Постепенно нам удается проезжать по десять метров, но, в конце концов, наступает темная ночь. Мотор не останавливается ни на секунду. Фары продолжают светить, чтобы мы могли хоть что-то видеть. Если бы знать, насколько протянулся узкий путь и что нас ждет впереди, было бы немного легче. Эта дорога нам абсолютно незнакома; неизвестно, сколько еще осталось до ближайшей деревни.

Итак, я один отправляюсь на разведку. Я бреду по глубоким сугробам, почти вслепую в темноте пробираюсь сквозь узкий коридор между стенами из снега. Примерно через сто метров дорога становится лучше, сугробы – меньше. Возможно, снег просто сдуло с этой обледенелой дороги. Тогда отсюда можно было бы пробраться дальше.