Книга Меняя историю - Геннадий Марченко

С тяжелым вздохом Семён Кузьмич поднял трубку:

– Вася, будь добр, запиши… Сергей Андреевич Губернский… Слышал о таком? Ну да, «Марсианин», «Крейсера»… И эта песня тоже… Так вот, найди его, пожалуйста, и пригласи ко мне на личную беседу. На послезавтра, на 11 часов. Можешь напрячь своих орлов, а то без дела скоро жирком обрастать начнут. Что значит «может быть, он не в столице»? Тебе приказ дали – вот и выполняй. За почти двое суток человека можно с Дальнего Востока доставить. Летайте, как говорится, самолётами «Аэрофлота». Ну всё, давай, Вася, действуй.

Порученец не подвёл, в назначенное время Губернский сидел перед ним. Немного бледный, но в целом держался неплохо. Цвигун помнил времена, когда сидевшие напротив него люди писались от страха, хотя он никогда не позволял себе какого-то рукоприкладства в отношении подозреваемых. Просто слишком уж свежи были в памяти методы некоторых работников НКВД, да ещё и людская молва много чего преувеличивала. Хотя как преувеличивала… По молодости Семён Кузьмич не раз был свидетелем самых настоящих пыток, правда, сам старался от всего этого как-то дистанцироваться. Ему, как бывшему педагогу, претили столь грязные методы, пусть и в отношении врагов народа, мечтавших развалить с таким трудом поднимаемое из разрухи государство. Знал, что за глаза коллеги называют его «чистюля», но не мог переступить через какие-то моральные принципы.

– Как же это вы так, Сергей Андреевич? – откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы рук, со скорбящим видом начал Цвигун. – Пришли на деловую беседу к товарищу Лапину, а устроили перепалку, да ещё и с оскорблениями первых лиц страны.

– А, вон вы о чём… Ну я так, собственно, и подумал. Да, перепалка имела место быть, но оскорблений в отношении, как вы говорите, первых лиц страны я не допускал.

Хорошо держится, стервец, нервничает, но в глазах страха нет. А ведь не знает наверняка, что я работаю теперь в команде Машерова, Пётр Миронович говорил, что на эти темы он с Губернским не общается. Информация, мол, получена, а дальше мы сами, вы же, Сергей Андреевич, занимайтесь искусством.

– Вот письмо от Лапина, почитайте.

Гость взял лист бумаги со следами сгибов после извлечения из конверта, принялся читать. Пару раз хмыкнул, покачал головой, протянул под нос: «Да-а-а», после чего вернул бумагу Цвигуну.

– В принципе изложено верно, только какое же это оскорбление? Констатация факта.

– То есть, по-вашему, люди действительно засыпают на выступлениях Брежнева и Громыко?

– Товарищ генерал…

– Генерал-полковник. Но можно по имени-отчеству.

– Семён Кузьмич, будем друг с другом откровенны. Согласитесь, что на выступлениях секретарей партбюро в цехах или в институтах, на выступлении с главной трибуны страны того же Леонида Ильича Брежнева многие с трудом сдерживаются, чтобы не уснуть. Потому что ораторы делают рутинную работу, без огонька. Если уж ты докладываешь об успехах партии и народа, то делай это так, чтобы у слушателя рот открылся и не закрывался до финала твоей речи. Вы извините, что я вам подсказываю, но посмотрите, как выступают те же американские кандидаты в президенты. Там публика неистовствует. Это же настоящее шоу, и избиратели готовы идти за своим кандидатом хоть в огонь, хоть в воду.

– Это где же вы насмотрелись такого шоу? Бывали?

– «Международную панораму» смотрю, Семён Кузьмич, есть такая программа на нашем телевидении.

– И там вот так прямо и подаётся, как вы мне рассказали?

– Ну вы же понимаете, как и что у нас подаётся в отношении наших западных «друзей». И в общем-то, пропаганда на то и пропаганда, чтобы вбивать людям в голову нужные мысли. Только те, у кого соображалка работает, всегда смогут прочитать между строк.

– Я и не сомневался, что у вас-то соображалка работает, Сергей Андреевич. Ну так что прикажете с вами делать?

– Понять и пгостить.

– Чего это вы вдруг закартавили? Дурачитесь? А дело-то серьёзное. Если я не отреагирую, мне самому влетит, мало не покажется. А оно мне надо? В общем, давайте договоримся так. Я отчитаюсь, что провёл с вами профилактическую беседу, из которой вы пообещали сделать выводы, и в качестве извинения написать книгу о героических буднях сотрудников КГБ. Надеюсь, такой ответ Юрия Владимировича удовлетворит. Потому как сажать вас вроде пока ещё не за что, а упаковывать в лечебницу для душевнобольных рука не поднимается. Вы же не какой-нибудь диссидент, бегающий по Красной площади с лозунгом «Свободу советским евреям!». Так как, договорились?

– Думаю, большого выбора у меня нет, – вздохнул гость и вдруг широко улыбнулся: – В принципе, неплохой вариант, да ещё и заработать предлагают. В смысле, какой-никакой гонорар же планируется? А материал по книге какой-нибудь будет или всё брать из головы?

– С материалом поможем, не беспокойтесь. Очень рад знакомству. Уверен, это не последняя наша встреча. Кстати… Вы же вместе с Тарковским работали над фильмом «Марсианин»? Объявился ваш подельник, прислал на имя Андропова покаянное письмо. Мол, отказался выступать на местном ТВ против СССР, и теперь в Штатах маюсь без работы, живу на пособие, скучаю по родным, жить просто без них не могу. Вот и думайте, где лучше, у нас или у них. Впрочем, молодец, что хотя бы додумался не очернять свою родину. И вот, возьмите номер телефона моей приёмной. С книгой не затягивайте, могу порассказать вам немало интересного, подкинуть хорошие сюжеты.

– Спасибо… Кстати, могу принести вам почитать мои предложения по популяризации отечественного телевидения. Не желаете взглянуть, на что так взъелся Лапин?

– Несите, – махнул рукой хозяин кабинета. – Только не страшно, что ещё и я могу взъесться после прочитанного?

– Что уж нам терять, кроме своих цепей…

Проводив повеселевшего гостя, Цвигун ещё некоторое время переваривал только что закончившийся разговор. Да уж, активен, очень активен этот попаданец, на фоне рядовых советских граждан просто из кожи вон лезет. А почему я вообще решил, что это плохо? Человек в принципе сосредоточен на том, чтобы сохранить от развала СССР и сделать жизнь советских людей качественнее. При этом не хочет быть серой массой. Именно такие активные устраивали революции, меняли существующий строй. Будем надеяться, Сергей Андреевич в этом плане всё же не выйдет за рамки. Иначе… Иначе у Комитета найдётся способ его приструнить.

Ладно, всё это интересно, а сейчас надо бы подумать над планированием операции по дискредитации Горбачёва и Ельцина. Надо поручить Василию заняться сбором на них компрометирующей информации. Вася – человек надёжный, утечки не допустит, всё провернёт без лишнего шума. Те даже не догадаются, что на них готовится компромат.

Семён Кузьмич поднял трубку телефона:

– Вася, будь добр, зайди ко мне.

Глава 22

– Сергей Андреевич, что же вы так?! Заставили пожилого человека переживать, нервничать, так что он с тахикардией в больницу загремел. А если помрёт, чего доброго? Вас же по судам затаскают.