Книга Цифровой, или Brevis est - Марина и Сергей Дяченко

А потом они пропускали монтажников. Хотя, говоря по чести, не было никаких оснований их пропускать: монтажники являлись, никем не званые, их не было ни в каких списках, и документы предъявлялись липовые.

Кивок. Пропустить.

Открывались ворота. Проворачивались вертушки. Монтажники проходили в здание и терялись в переплетении коридоров.

Арсен находил острое удовольствие в этой трудной, довольно-таки однообразной работе. Как артист, рыдающий на сцене – и счастливый оттого, что великолепно играет. Как Данила-мастер, совершенно удовлетворенный каменным цветком. Он работал, с его точки зрения, виртуозно – и все-таки два раза ошибся.

Оба раза это случилось в одинаковых обстоятельствах. Проходные огромных заводов были увиты проводами и кабелями, как руки старика – узловатыми венами. Сенсоры, камеры, целая коллегия охранников – Арсен не успевал откорректировать всех. Начиналась волокита, звонки «наверх», ремонтники сперва злились и даже орали, потом впадали в апатию и закуривали. В первом случае сработала противопожарная сигнализация, во втором – охранник выскочил из своей будки с истошным криком: «Нельзя курить! Потушите!»

Оба раза ремонтники ушли несолоно хлебавши.

– Ничего, не расстраивайся, я же тебя не ругаю! – увещевал Максим.

Арсен прокусил губу до крови. Он чувствовал себя жестоко униженным, причем публично, и сам не знал, откуда взялось такое чувство.

– Эмоционально откатывает, – объяснял ему Максим. – Провал в творческой работе воспринимается очень тяжело. Держись! Сосредоточься! Каждая твоя удача искупает десять поражений, нет, сто поражений! Сосредоточься. Поехали дальше.

На третий раз, когда попалась огромная серьезная проходная, Арсен был готов впасть в отчаяние. Воображаемый курсор двоился и троился, казалось, соринка попала под лазерный «глаз» неработающей мыши и мешает управлять происходящим на экране.

– Спокойно, – сказал неслышно подошедший Максим. – Не нервничай, тебя за это не расстреляют и не лишат премиальных. Бери этого, усатого, я нейтрализую остальных.

Он вытащил свой мобильный.

Через секунду в стеклянной будке на проходной зазвонил телефон. Самый скверный из контролеров, низенький и желтый, схватился за трубку с усердием и даже некоторым подобострастием:

– Проходная!

В этот момент усатый охранник посмотрел в списки, где не было никаких монтажников, и отрывисто кивнул.

Провернулась вертушка. Мигнул зеленый сигнал.

– Алло! – кричал низенький в трубку.

– Проходная? – низким значительным голосом сказал Максим.

– Да! Да! Степан Федорович?

– Проходная, – повторил Максим тем же глубоким голосом, удовлетворенно, как сытый кот. – Надбавка в кассе. После смены. По накладной. Да!

Слова его по отдельности не имели смысла. Но вместе – вместе они складывались во что-то вроде заклинания для низенького желтого охранника, эти слова в сочетании с голосом, их произносившим, и интонацией. Это была шифровка, шарада – охранник потратил несколько секунд, чтобы разгадать ее.

Монтажники уже шагали по коридору, неуклюжие в своих робах, с витками кабелей на плечах. Максим отключил телефон. Желтолицый охранник с недоумением посмотрел на трубку в своей мозолистой лапе:

– Из бухгалтерии, что ли? Сорвалось…

Монтажники завернули за угол и пропали из поля зрения.

– Есть, – сказал счастливый Арсен. – Спасибо!

Максим хлопнул его по плечу.

Щелк. Осветился новый экран. Первый монтажник, стоя на стремянке, смотрел в глаза свежеустановленной камере, будто удивляясь делу рук своих. Снизу, придерживая лесенку, виднелся другой.

– Вот они – тоже наши программы, – Максим указал на монтажников. – Маленькие утилиты. Мы их используем. Это безнравственно. Но мы им потом платим, это нравственно.

– Ты хочешь все на свете засеять камерами?

– И без меня засеют. Уже почти засеяли. Я просто упреждаю события, делаю акцент на некоторых объектах, для меня стратегически важных.

«Правда».

– Почему именно эти офисы?

– Здесь принимают решения, от которых зависят мои дальнейшие планы. Я хочу, чтобы решения были в мою пользу.

«Правда».

– Какие решения, какого рода?

– Коммерческие. Управленческие. Какие обычно решения принимает руководство на Важных Совещаниях?

– Надеюсь, ты не собираешься разрушить Землю? – спросил Арсен с нервным смешком.

Максим расхохотался.

– Я?! Я добрейшее существо! Мне нужны сети, я в них живу и кормлюсь. Поэтому мне надо, чтобы сетей было больше. Поэтому я пекусь о прогрессе, я хочу, чтобы компьютер стоял в каждой деревне, в каждой зачуханной избушке на экваторе и за Полярным кругом! Мне это выгодно – но и человечеству это выгодно тоже! Это симбиоз разумных существ!

«Правда».

– Максим, ты… инопланетянин?

– Э-э-э… Строго говоря, да.

«Правда».

* * *

В шесть часов вечера машина увозила его домой. Обычно он просил высадить его у перекрестка, в квартале от двора. Он находил удовольствие в одинокой прогулке по относительно свежему, еще летнему, слегка подпорченному выхлопными газами воздуху.

А этим вечером погода была великолепная.

Нищая старуха стояла у перехода, сжавшись, будто ожидая беды отовсюду, и безнадежно держала в трясущейся руке пластиковый стаканчик.

«Пять тысяч российских рублей».

Он вытащил из кармана купюру, потной рукой свернул в трубочку, сунул в стаканчик и пустился бежать. Свернул в чужой двор, проскочил детскую площадку и только тогда остановился. Будто старуха могла за ним погнаться.

Гамлет не удивился, когда к нему явился призрак отца. Потому что мир, в котором жил Гамлет, предполагал существование призраков. Мир, в котором жил Арсен, предполагал, хоть и неявно, существование инопланетян. Смотрю ли я кино, где девчонки дерутся в подворотне, бандиты убивают должников, инопланетяне пытаются захватить мир… Эти девчонки, эти бандиты, эти инопланетяне одинаково для меня реальны.

Я никогда не видел инопланетянина. Но и бандита, положа руку на сердце, – настоящего бандита я не видел тоже. А уж тем более не участвовал в разборках.

Арсен спросил тогда Максима: зачем тебе все это? Тот засмеялся и ответил: я цифровой, как твои щенки. Такой способ существования. И запел: «Цифровой, цифровой, не хотим играть с тобой!»

Что сказал бы Министр, если бы узнал о существовании на сервере, где он живет, администрации, пользователей, программистов?

Он бы попытался выжать из этой информации как можно больше выгоды для себя, подумал Арсен. Если мне жутко думать о том, кто такой Максим, – что же, я не буду об этом думать.