Книга Имперские танцы - Сергей Мусаниф

– Автохирурга и криокамеру связывает один диагностический компьютер, который выносит решения о способах лечения, – сказал Снегов. – Этот компьютер не позволит вам заморозить тело, если с ранением способен справиться автохирург. И уж тем более он не станет замораживать здорового… э… физически здорового субъекта.

– Этот компьютерный блок можно как-то обойти? – спросил Юлий.

– Может быть, и можно. Но для этого нужен квалифицированный программист. Хакер. Если вы спрашиваете меня, могу ли я это сделать, то ответ – нет. Не могу. Вам нужно поискать какой-то другой выход.

– Другого выхода нет. Кислорода только на троих.

Снегов снова пососал палец.

– Неужели никак нельзя обойтись без крайних мер?

– Если мы хотим добраться до «Наполеона» живыми – нет.

– Я никогда не сталкивался с такими ситуациями. Даже не знаю, что нам всем посоветовать.

– А если автохирург выйдет из строя, то компьютер допустит в камеру человека с любым повреждением? Даже с мелким?

– Теоретически, да. Но я не понимаю, как в бою можно повредить автохирург таким образом, чтобы камера осталась цела. Если будет повреждение внешней обшивки, то накроется сразу все.

– Встаньте, Георгий. И отойдите в угол.

Снегов недоуменно пожал плечами, спрыгнул с автохирурга и отошел в угол. Юлий достал «офицерский сороковой» и всадил в медицинское оборудование восемь пуль. Лампочки на мониторе тревожно замигали.

– Автохирург мертв, – сообщил Клозе. – Камера не повреждена.

– Я все еще не понимаю… – начал Снегов.

Юлий посмотрел на Клозе. Клозе кивнул.

Юлий выстрелил ему в живот.

На этот раз диагностический компьютер криокамеры против заморозки не возражал.

ГЛАВА 6

Юлий сидел в кресле пилота, боролся с желанием курить и нервничал.

Ему все больше и больше не нравилась обстановка на «Одиссее». Снегов вел себя вполне адекватно, но дамочка явно потихоньку сходила с ума. На вторую неделю после повреждения корабля она отказалась употреблять в пищу сухпаек и сидела на добровольной диете уже восемь дней. Большую часть времени она проводила в своей каюте, откуда периодически доносились взрывы хохота или безудержные рыдания. Когда Юлий слышал любой из этих звуков, его бросало в дрожь.

– Есть время, капитан?

– Входите, Георгий.

Снегов уселся в кресло Клозе. На этом корабле Юлию все напоминало о Клозе, лежащем в криокамере с дыркой в животе. Дыркой, проделанной Юлием самолично.

Сначала я убивал врагов из кабины истребителя, подумал Юлий. Это моя работа.

Потом я стрелял в них из табельного оружия.

Потом я застрелил безнадежного больного.

А потом я выстрелил в Клозе.

Это было вызвано необходимостью.

Но, может быть, именно так становятся маньяками-убийцами?

Интересно, а я бы позволил Клозе выстрелить в живот мне? При таких же обстоятельствах?

Сейчас Юлию сложно было об этом рассуждать. Обстоятельства изменились.

– Я хотел бы поговорить с вами о Чужих, капитан.

– Излагайте, – сказал Юлий.

– Вас не удивила их реакция на наше появление?

– Что именно должно было меня удивить?

– Мы лежали в дрейфе. Они не пытались хоть как-то связаться с нами, не пытались захватить нас живыми, а корабль – целым. Сразу открыли огонь на поражение.

– Вполне оправданная реакция на появление вражеского разведчика.

– И она говорит о том, что Чужие хорошо нас знают. Они не пытались захватить нас для изучения, потому что уже знают о нас и наших кораблях все, что им о нас нужно знать. Это война, капитан, и не мы ее начали. Все всякого сомнения.

– Очень похоже на то, Георгий.

– Как вы думаете, мы в ней победим?

– Победим, но с большими потерями, – сказал Юлий. – Уж очень их много.

– Жаль, что не все имперские пилоты дерутся, как вы.

– На этот раз нам помогал фактор внезапности, – сказал Юлий.

– Я просматривал запись, сделанную во время боя. По крайней мере, трем кораблям противника были нанесены финальные повреждения.

– Это не мы. Большую часть ущерба они нанесли себе сами.

– А кто поставил их в такое положение? Кто заставил их стрелять друг в друга?

– Больше одного раза такие фокусы не срабатывают, – сказал Юлий. – А как вы думаете, почему эти типы решили на нас напасть? Я имею в виду, человечество, а не «Одиссея».

– Может быть, наш внешний вид так же отвратителен им, как и нам их.

– Едва ли это убедительная причина для войны.

– То, что неубедительно для нас, может быть более чем убедительно для них. Не забывайте, что мы имеем дело с представителями другого разумного вида. Кстати, вам известно, что на найденном нами корабле не обнаружили ничего, хотя бы отдаленно напоминающего вычислительное устройство?

– Известно. Это значит, что они очень умные? Настолько умные, что могут сами рассчитывать траектории полета кораблей в трехмерном пространстве?

– Очень не хочется этого признавать, но это так.

– А как же маленький объем мозга? Вы же сами говорили, что они могут быть даже ограниченно разумными.

– Я не все вам рассказал. На корабле было еще одно существо.

– Вот как? Мне об этом ничего не говорили. Ни вы, ни кто-то еще.

– Это армия. Вам говорят только то, что считают нужным. До подтверждения факта вторжения эта информация была не слишком актуальна и представляла лишь академический интерес.

– И я к этому уже почти привык. Так что там с этим вторым?

– Тоже насекомое, но принадлежит к другому виду. Когда его вскрыли, то обнаружили, что оно состоит из мозга почти на сто процентов.

– Это как? – не понял Юлий.

– Конечностей нет, крыльев нет, глаз нет, отсутствует даже ротовое отверстие и пищеварительный тракт.

– И как эта хрень вообще могла жить?

– Она находилась в симбиозе с первой. Соединялась с ней при помощи сложной системы присосок.

– Может быть, это было и не отдельное существо, а просто выносной мозг первого?

– Может, и так.

– Я не большой специалист, но как такая тварь вообще могла эволюционировать?

– Я тоже не большой специалист, но мне кажется, что никак не могла. Полагаю, что эта парочка является продуктом генной инженерии.