Книга Квадрат тамплиеров - Питер Аспе

Даниел наблюдал за этим зрелищем с бокалом шампанского в руке, наслаждаясь триумфом. Он взял дистанционное управление и включил телевизор. Почти все европейские каналы скоро будут демонстрировать разгорающиеся страсти миру. Десятки телевизионных камер показывали картины, выставленные на длинном самодельном мольберте.

Эксперты «Сотбис» обсуждали ценность полотна и затем, как обычно, расходились. Оценки колебались от шестидесяти до ста миллионов бельгийских франков.

Четыре сотни местных и федеральных полицейских обеспечивали сохранение порядка. В их присутствии, казалось, не было необходимости, настолько спокойно и достойно вела себя толпа. Однако на Занд-сквер было шумно. На дороге, окружавшей площадь, по такому случаю закрытой для автомобильного движения, продавали хот-доги, картофель фри и шашлыки, причем торговые точки возникли мгновенно, словно одуванчики, взошедшие на свежеполитом газоне. Местные владельцы магазинов на тротуарах развернули торговлю пивом и газированной водой.

Толпу одолевало жадное любопытство, и чем ближе стрелки придвигались к 9 часам, тем больше она шумела.

У каждого было свое мнение по поводу того, что должно было произойти.

Патрик Делайе с отсутствующим выражением лица сидел в местном полицейском автомобиле. Шарлотта осталась дома, она смотрела телевизор и считала минуты. Все ее мысли были только о сыне. Она молилась, неумело, но искренне, прося Бога услышать ее просьбу.

Ван-Ин связался с капитаном Д’Онтом в 8.50, за пять минут до этого Эврард сообщил ему, что офицеры полиции Шаарбека, напрягая все силы, шерстят горы документов, проверяя сообщения о потере или краже удостоверений личности. Они вынуждены были делать это вручную из-за неполадок в компьютерной системе.

Сейчас все зависело от них. Надо было найти, когда Верхай подал заявление о пропаже удостоверения. Кроме того, они проверяли адреса тех, кто получил право на замену документа.

– Здравствуйте, это Ван-Ин, у меня сообщение для капитана Д’Онта, это срочно.

– Боюсь, с капитаном Д’Онтом сейчас невозможно связаться, – ответил дежурный сержант.

Его объяснение было предельно ясным: капитан Д’Онт дает интервью корреспонденту Би-би-си. Д’Онт был англофилом, появиться перед камерой Британского телевидения для него было самой большой честью, о которой он мог мечтать. Некоторые его сослуживцы позеленеют от зависти, увидев его на экране, и наконец убедятся, что он единственный из них, кто говорит по-английски.

Ван-Ин побелел от ярости, понимая, что высокомерный младший по званию офицер посмел просто отмахнуться от него. Рука, в которой он держал телефон, ходила ходуном. Ханнелоре видела, что он вот-вот взорвется.

– Позвольте, я повторю еще раз, – прорычал он. – Со мной рядом министр внутренних дел, если Д’Онт в течение минуты не доберется до телефона, то я предоставлю вам возможность поговорить с министром лично.

На другом конце линии установилась гробовая тишина, на мгновение Ван-Ин даже решил, что сержант положил трубку. На глазах Ханнелоре выступили слезы, она прижала ко рту платок, чтобы не расхохотаться в голос.

– Здравствуйте, Д’Онт!

Сердце капитана стучало так громко, что его было слышно даже по телефону, он задыхался от быстрого бега.

– Мне нужно, чтобы представление было задержано на час! – рявкнул Ван-Ин.

Капитан зафиксировал текст, но смысл слов до него не доходил.

– Что вы сказали? – прохрипел он.

– Я хочу, чтобы вы задержали страсти на час. Придумайте историю для прессы, что угодно… Но дайте мне еще час.

– Вы, должно быть, шутите? Придумать историю… какую историю?

– Сошлитесь на министра, – прошептала Ханнелоре, хихикнув.

– Один момент, Д’Онт.

Ван-Ин лихорадочно искал выход. Похитители, разумеется, все видели по телевизору, и Лонглегз наверняка где-то здесь, на площади. Он понял, что они еще не убили мальчика, но ведь их намерения неизвестны.

– Скажите Делайе, что он должен симулировать обморок сразу же, как только объявят первый лот. Пусть его унесут на носилках, и вы должны убедиться, что камеры все это сняли.

– Я надеюсь, вы знаете, что делаете, – ответил Д’Онт, который уже успел отдышаться и взять себя в руки.

– Не беспокойтесь за меня, друг. Да, и еще одно. Скажите Делайе, что он должен быть абсолютно достоверен в своей игре.

После 9.00 дело продвинулось. Полицейский участок Шаарбека продолжал работать с Главным архивным управлением с уже успешно функционирующей компьютерной системой. Пятнадцать минут спустя он словно выплюнул имена: Лаурент де Бок, Ле Хейдс, Везен.

Ван-Ин курил сигарету за сигаретой, стоя у неоготического монумента, в то время как в голове у него крутились имена. Каждые тридцать секунд он смотрел на часы.

Ханнелоре стояла в нескольких шагах от него и беседовала с начальником отдела полиции Эврардом. Эврард, добропорядочный муж и отец, никак не мог сосредоточиться на задаче. Как и многие другие, он считал, что заместитель прокурора – слишком привлекательная женщина и просто не может принадлежать их миру. Его к тому же совершенно очаровал ее исключительно мелодичный французский. Эврард был убежден: Ханнелоре могла бы сделать в Париже блестящую карьеру.

Бертран Делайе очнулся после тяжелого наркотического сна от звука хлопнувшей дверцы автомобиля и шума быстро вращающихся колес по гравию. Ему снилось, что он стоит на вершине крутого холма. Отправившись в поход, в горы со скаутами, он потерял своих товарищей и поднялся на вершину. Не обнаружив их там, Бертран решил спуститься вниз в долину.

Но холм, на который он только что поднялся, вдруг стал невероятно крутым. И теперь, охваченный ужасом, он стоял на краю почти отвесного ущелья. Он понимал, что никто не найдет его, потому что никто не знает, где он. Он решил не ждать и стал как можно осторожнее спускаться. Камни осыпались под его ногами, и он изо всех сил старался удержать равновесие. Когда Бертран стал падать вниз в пустоту, он вдруг понял, что это не шум колес на гравии и нет никакого падения. Звук доносился снаружи. Вокруг дома собрались люди.

Не менее пятидесяти полицейских окружили шале, принадлежащее Аквилину Верхаю, скрывающемуся под именем Лаурента де Бока. Ван-Ин прочитал название «Де-Моле» на деревянной доске, прибитой к стене.

Все сомнения испарились.

Он вспомнил длинный рассказ консьержа Бильена о Жаке де Моле, последнем Великом магистре тамплиеров. Он проклял Филиппа Красивого, папу Климента V и Гийома де Ногаре, прежде чем его сожгли на костре.

Потом был де Бок.

Эврард подождал, пока его люди не заняли свои позиции, а затем подмигнул Ван-Ину и Ханнелоре. Чудесный летний день, сосновый лес дышал тишиной и покоем. Все затаили дыхание.

– Помогите, на помощь! – услышали они чей-то крик. Голос был слабый, но было ясно, что голос идет изнутри шале.