Книга Козлы отпущения - Эфраим Кишон

Я должен отметить, что переселение лысого сброда сопровождалось приближающимся грохотом пушек и атаками с самолетов, пролетавших недалеко от нас. Все это мешало передвижению колонн лысых к пунктам назначения в соответствии с планом.

Каждый переселяемый имел право взять с собой следующее:

ночной горшок (1);

зубная щетка (1);

ношеные трусы (2).

Припрятывание гребешков и щеток для волос, а также мыла весом более ста сорока грамм на весь лагерь влекло за собой большой денежный штраф с последующим немедленным расстрелом.

Принимая во внимание осадные условия, в которых находилась столица, в срочном порядке был издан закон, запрещающий лысым приобретение продуктов питания, а также их хранение и поедание.

Через сорок восемь часов после начала операции полковник жандармерии, на которого было возложено руководство переселением, заявил: «Столица полностью очищена от лысых! Да здравствует Пинто!»

Блестяще проведенная операция по очистке столицы от врагов вызвала едва скрываемую зависть Лиги по спасению волосатых. Хотя Шимкович, как подобает джентльмену, и отправил правительству поздравительную телеграмму, в отделение почты угодил снаряд, так что мы так и не узнали, что этот сукин сын там написал.

Из дома, где мы жили раньше, один лишь дядя Цуцлик был переселен в лагерь. Я послал ему свой портрет с надписью: «Моему спасителю в знак верной дружбы. Гидеон». Я позаботился и о том, чтобы на его нарах лежало не более шести человек. Позже до меня дошли слухи, что Цуцлик умер от голода, о чем я искренне сожалел.

А у меня в семье тем временем происходили весьма драматические события. Мики, брат моей жены, вдруг объявился в бомбоубежище парламента, куда в целях безопасности переселились все лидеры Фронта Гарпуна. Оказалось, что маленькая Мици просит меня защитить ее брата. Мики уволили из пограничной службы, поскольку он не мог представить свидетельство о чистоте волосяного происхождения от офицера Главлысучета. Отец Мики и Мици исчез, и Мики опасался, что его, как принадлежащего к категории А, интернируют в лагерь для лысых.

— Гиди, — просила меня жена. — помоги моему брату!

— Мне очень жаль, моя птичка, — ответил я рассерженно, — но все это можно было бы предотвратить, если б твой отец своевременно покинул свое нелегальное убежище и согласился получить от меня «Освобождение от действия Закона о лысых» на восемнадцать недель.

Мици грустно взглянула на меня:

— Ладно, — сказала она тихо, — да благословит тебя Господь, мой Гиди.

Она исчезла вместе с братом. Лишь некоторое время спустя я узнал, что они переехали к Гагаю — почтальону на пенсии. Сказать по правде, тогда у меня не было времени погружаться в семейные проблемы, поскольку подлый враг уже разрушал снарядами пушек и минометов здания в пригородах.

Центр по приему требований на имущество лысых, которым руководил доктор Шванц, был завален до отказа просьбами населения. Однако здание Центра оказалось разрушено прямым попаданием снаряда. Из-за этой варварской акции огромное количество документов Центра пришлось перенести в подвал ближайшего сумасшедшего дома.

В те дни меня подстерегал неприятный сюрприз. Однажды вечером в нашем убежище, служившем по совместительству и партийным штабом, появился человек Фронта — офицер службы розыска лысых. Он привел с собой человека в теплой одежде, с большой шляпой.

— Лечь на пол! — закричал на него представитель службы розыска. — Ты должен пасть ниц перед нашим вождем, главой Движения защиты волосатых.

Несколькими пинками беднягу удалось повалить на пол. При мерцающем свете свечей я узнал в этом несчастном, распростертом у моих ног, министра внутренних дел барона Дорфенхаузнера.

— Смилуйтесь, — лепетал бывший большой начальник.

Наш человек сбил с барона шляпу. Я чуть не воскликнул от удивления, увидев, что голова бывшего министра была гладко выбрита.

— Мы поймали его в нескольких километрах от границы, — заявил офицер лысрозыска, — эта свинья пыталась перейти линию фронта и бежать к нашим врагам, чтобы получить у них льготы как лысый, подвергавшийся здесь «дискриминации».

Вот до чего мы докатились!

— Как же вам не стыдно! — закричал я на этого злополучного перебежчика. — Порядочный волосатый человек готов стать лысым по собственной воле?!

— Я прошу снисхождения, — расплакался бывший министр, — у меня семья, и я просто хотел выкарабкаться из всей этой ситуации. Дело защиты волосатых, к моему великому сожалению, обанкротилось. Так я побрился.

Офицер лысрозыска двинул негодяя под ребра:

— Заткнись, паршивый изменник!

Затем он обратился ко мне:

— Что с ним сделать, господин вождь?

Я долго взвешивал возможные наказания и наконец решил выбрать наиболее болезненный для человека, готового облысеть лишь для того, чтобы втереться в доверие к врагу, вариант.

— Послушай, негодяй, — объявил я свое решение, — в силу данных мне законом полномочий я объявляю тебя волосатым де-юре.

Я обратился к офицеру:

— Перебросьте его за линию фронта, но в качестве волосатого, черт побери!

* * *

Это удивительное происшествие заставило было меня глубоко задуматься, однако я не мог позволить себе надолго погрузиться в размышления, поскольку подлый враг уже прорвал нашу оборону в пригородах. У нас не оставалось иного выхода, кроме как спешно перенести лагеря для лысых в другую часть города, которая пока была в наших руках. Здесь, вокруг здания парламента, еще оставались пустые дома. Не затронутой вражескими бомбардировками оказалась аптека — часть комплекса психбольницы. Задача перенести сюда лагерь вместе с тысячами плешивых-паршивых казалась невыполнимой, однако непобедимая сила идей защиты волосатых позволила нам даже под оглушающей канонадой, в условиях осады, справиться с ней. Согласно поступившей информации, лишь пятерым лысым удалось бежать. Трое из них были застрелены на месте, один ранен. Для поимки оставшегося беглеца пришлось задействовать парашютистов.

Из ста сорока депутатов парламента в здании оставались лишь девятнадцать. Доктор Шванц, заместитель председателя законодательного собрания, созвал их всех на экстренное ночное заседание. В тусклом свете свечей мы рассматривали внеочередные поправки к Закону о лысых. Новый проект предусматривал значительно большее углубление в генеалогическое древо граждан с целью выявления лысых предков. Этим должны были заниматься офицеры Главлысучета. Предложение было принято большинством в восемнадцать голосов. Лишь один депутат воздержался, поскольку как раз во время голосования он стоял у окна и получил пулю в живот.

Пепи лично посетил командующего Главлысучетом, который сидел в винном погребе парламента. Вдвоем они разбирали накопившиеся проблемы.

— Можно предположить, — заявил Пепи, — что не все лысые взяли с собой в лагерь необходимые документы, поэтому мы должны самостоятельно установить волосяной статус их дедушек и бабушек. Эта экспертная оценка будет действовать до тех пор, пока мы не изгоним из нашей страны последнего захватчика. Необходимые бланки анкет уже размножаются в будке охранника у входа в лагерь. Завтра с утра мы сможем войти в закрытые зоны, где размещаются лысые.