Книга "Эффект истребителя". "Сталинский сокол" во главе СССР - Сергей Артюхин

Опытный политик, директор ЦРУ сразу просчитал, что эта поездка Драгомирова может стать единственным шансом завершить подготавливаемую Стражински схему просто идеально.

В Иране обстановка напряженная – уж об этом американская разведка позаботилась. Еще напряженнее она стала после неудачного покушения на Бахтияра. Воистину – русские сами подложили себе свинью. И теперь в Северном Иране можно делать все, что угодно – все равно почти любые действия легко списать на "месть Южного Ирана", на "восстание курдских племен, угнетаемых Советами", на "бандитскую вылазку" какого-нибудь псевдопророка.

И Драгомиров в план укладывался вообще великолепно. Убийство его вместе с шахом – задача, конечно, непростая, но над устранением шаха, как последнего препятствия к делегитимизации власти в Северном Иране, Стражински работает уже давно. Наработки есть, люди тоже, оружия целые горы… Отличный вариант. Выполнимый.

Эскалации директор не боялся. Просто потому, что прекрасно знал – первым делом начнется грызня за власть. Это же не старая добрая Америка, где все давно определено, нет. Это же русские – переход власти у них должен готовиться заранее, на много ходов вперед. Их властные кланы и группировки должны договориться, получить гарантии, заручиться союзниками… Да еще и простой народ там где-то еще болтается. Поэтому смерть Драгомирова может на год (а то и на значительно более долгий срок) лишить СССР внятного управления – а в экономике со столь большим процентом госсектора это вполне себе однозначно означает замедление роста. А то и его остановку. Плюс, могут наделать ошибок, которые скажутся уже через много лет. И пока русские будут разбираться между собой, они прохлопают мир – или, по крайней мере, его часть. И так, фактически, они подмяли под себя значительный кусок Евразии. А если будут такими темпами наступать, как сейчас, то лет через двадцать подомнут уже всю. Уж если французы делают им шаг навстречу…

Тут еще эта Куба. Но Батиста вроде утверждает, что с кучкой революционеров справиться в состоянии – значит, этот вопрос можно отложить. В конце концов, помощи пока не требует.

И при большом везении "Альфа" может вообще стать новым советским лидером… В конце концов, никто не ожидал, что он умудрится пролезть так высоко. А уж то, что переживет паранойю Сталина, а затем Берии – это вообще ни в какие ворота. Вероятность, близкая к нулю. А справился. Так что чем черт не шутит, глядишь, вообще получим почти своего человека на главном посту у русских.

Холлс откинулся на спинку кресла и уставился в светлый потолок.

Еще раз прикинул шансы на эскалацию.

"Нет, вопить, русские, конечно, будут громко. На весь мир. Но Стражински профи суперкласса – Борман его работа, даже тела не нашли. И вряд ли найдут. Следов не оставит", — кивая своим мыслям, директор встал и прошел в маленький закуток своего кабинета, к мини-бару. Посмотрел на бутылки со спиртным, бросил взгляд на часы. Стрелки "Брайтлинга" показывали четыре часа вечера.

Вздохнув, Холлс направился к кофеварке. Еще несколько минут спустя он стоял у окна и, маленькими глоточками поглощая эспрессо, смотрел на видневшиеся невдалеке деревья.

Риск был. Даже в случае успеха. Просто потому, что русские – непредсказуемы. Этот Драгомиров достаточно популярен, чтобы из-за него начать войну? Вряд ли. Но именно, что "вряд ли". А если да? Если они начнут? Если они ударят своими ракетами по Америке? Да, Штаты выживут, но ущерб… ущерб будет чудовищен.

С другой стороны – большие риски несли огромную выгоду. Фактически, если сейчас удастся приостановить советский рост – это как минимум тактическая победа. А если "Альфа" придет к власти, то и стратегическая.

Особняком здесь стоял космический вопрос. Русские добились настолько впечатляющих успехов, что если их не притормозить хоть немножко, то через некоторое время американская мощь будет выглядеть еще более блекло, чем сейчас. Уж слишком сильным пропагандистским эффектом обладало космическое пространство.

"Решено, — допив свой кофе, Холлс с громким стуком поставил чашку на подоконник. — Стражински должен будет действовать".

Лавина мирового кризиса начала свой сход.

Глава 18

— Это будет нечто, — по-арабски пробормотал Джозеф, читая шифровку.

Когда он увидел, что от него хотят в Лэнгли, он едва не решил сматывать удочки. Но затем, подумав, понял, что делать этого не будет. Нет, он отдавал себе отчет в том, что его попробуют убрать – люди, хранящие такие секреты, долго не живут. Но ненависть к большевикам пересиливала логику. Да и Драгомиров всегда Стражински раздражал. Именно что своей героичностью. Он вообще считал, что настоящие герои всегда незаметны. А "капитанам Америка" место только лишь в комиксах и не более того.

Однако с логикой дорогого правительства и родного начальства агент был согласен далеко не полностью. Да, убийство лидера советского государства руками "исламского фундаментализма", усилиями самого Стражински поднимающего голову, вне всякого сомнения русских приостановит. Но оно также даст им светлую фигуру мученика, не запятнанную никакими ошибками или преступлениями и с которой связывают только лишь хорошее.

В то же время, с точки зрения тактики, да, хороший ход. Может даже и очень хороший. По крайней мере, Северный Иран вполне можно будет всколыхнуть и, если все сработает так, как планируется – присоединить к Южному. Получив в результате дружественное Штатам государство у самого брюха СССР.

— Господин Ахмед, машины починили, можно ехать, — подручный, смышленый паренек лет двенадцати-тринадцати, прибежал из гаража своего дяди, принеся важную, пожалуй, новость.

— Хорошо, Реза, передай отцу, завтра утром зайду, заберу.

— Да, господин, — мальчишка исчез быстрее, чем затих звук его голоса.

Грузовик готов. Люди тоже готовы. И несколько недель на планирование. Три недели, если быть точным. А точным быть надо более чем когда-либо в жизни – на кону стоит слишком многое. Даже убийство Бормана на этом фоне выглядело не самой сложной операцией. Хотя… Она, пожалуй, такой и была. Да, Берлин тогда оставался наводнен советскими войсками – но это даже в плюс пошло. Никто не останавливал мрачного полковника, идущего куда-то по своим делам. А местоположение лежки адъютанта Гитлера Джозеф знал. Пришел-прикончил-ушел. Поджег домик только, да и все. Сложность – лишь в советских патрулях на каждом шагу.

Здесь так не будет. Охранять Драгомирова станут не хуже, чем Сталина в сорок третьем. Шах, опять же, и его гвардия тоже в стране присутствуют не просто так. Да и такого количества людей у Джозефа здесь нет.

"Зато я готовлюсь уже долго. Гораздо дольше, чем следовало бы, по-хорошему говоря. Но надежно", — уверенность пришла вместе с превращением мелко изорванного кусочка газеты в пепел.

Уничтожив шифровку, пусть даже всего несколько человек в мире и могли ее опознать в этом клочке бумаги, "Ахмед" глубоко вздохнул. Все же прибытие Драгомирова задачу усложнило чуть ли не на порядок – и на это следовало отреагировать.