Книга Лабооратория ужаса. Холм обреченных - Светлана Ольшевская

Это и есть художница, что ли? Я проглядела предыдущие рисунки и в углу некоторых нашла инициалы – С. С., более напоминавшие штрихи рисунка и потому мною прежде не замеченные.

Почему же Светлана не подарила портрет своему несравненному Сережке? И остальные рисунки не забрала? Насколько я смогла представить, в девяносто восьмом году сюда приехала компания молодых людей, скорее всего чтобы весело провести выходные или отпуск, а потом что-то случилось, и они спешно бежали, бросив все. Прошло больше десятка лет, а дом стоит, будто только что покинутый, его не посещали ни хулиганы, ни мародеры – это очень странно.

Я листала рисунки дальше, стараясь как можно тише шуршать бумагой. Те же лица, то вокруг костра, то ловят рыбу, то смакуют шашлык. Пожалуй, я угадала.

Последним рисунком была степь. Желтая осенняя степь, закатное тусклое солнце. Вот и все. Ах нет, вон еще какая-то бумажка на углу стола. Или это от шоколадки?

Я все же не поленилась, дотянулась и взяла старую шоколадную обертку… Что это такое?!

На обороте обертки нетвердой рукой еле заметными штрихами была изображена страшная оскаленная пасть. То есть не совсем так – это была страшная морда непонятного зверя, у которого тем не менее были опознаваемые человеческие глаза и – вместо привычных в таких случаях клыков – нормальные человеческие зубы. Тварь с ухмылкой глядела в окно машины, в которой, по замыслу художника, находились зрители. А рядом толстая когтистая лапа ударяла в стекло, расходившееся сетью трещин.

Я отшвырнула листок и вскочила. Мне и без того было страшно, а тут еще это! А память услужливо подсунула рассказ бабы Ани – о жутких монстрах, в которых превращаются здешние хозяева жизни. Я ей, признаюсь, не слишком поверила именно по данному пункту, но теперь, увы, догадывалась, что случилось в этом доме. Вот оно что! Праздники у них, значит, весной и осенью, а на рисунках как раз осень. Может, потому дом никто и не тронул – все вокруг знают, что здесь творится, вот и не приближаются сюда. А я…

С трудом удалось подавить панику. Спокойно, сейчас ведь не осень и не весна, сейчас зима, и никаких обрядов вроде не предвидится. Но все равно задерживаться здесь не стоит. Я уже согрелась, так что пора уходить.

Вот только куда? Впрочем, можно подняться на второй этаж и посмотреть – может, где-нибудь видно дорогу.

Так я и сделала. Поднявшись на второй этаж, я обнаружила еще и лесенку, ведущую на чердак, забралась туда. Чердачок оказался крохотным, под самой островерхой крышей, зато чердачные окошки смотрели во всех направлениях. Со всех сторон меня окружал лес, чуть дальше я увидела реку, а в противоположном от нее направлении… Так и есть! Там лес заканчивался, а за ним светился огонек! Вот радость, там есть люди! Это точно не Холмище, оно осталось далеко, а все остальное – подходит!

Я бегом сбежала вниз, покинула печальный дом и, не щадя больше сапог, пошла прямо через лес в направлении заветного огонька.

Добро пожаловать домой, дорогая внучка!

Лес и правда скоро закончился, сменившись голой, лишенной растительности и снега землей. Огонек горел впереди, теперь его было хорошо видно, но он оказался гораздо дальше, чем я предполагала. Я спешила к нему, не думая ни о голоде, ни об усталости, я их просто не чувствовала, тем не менее у меня почему-то сильно закружилась голова, и я какое-то время шла, как в тумане. Шла куда-то в гору, слабо воспринимая действительность, старалась только не терять из виду спасительный огонек впереди. Точнее, вверху, так как подъем стал достаточно крутым, а огонек, казалось, не приближался. Нет, все же приближался, но очень-очень медленно. Это, наверное, потому, что я все же устала… Между тем небо стало светлее – близился рассвет.

Огонек оказался освещенным окном небольшого домика, построенного из дикого камня. Он стоял в одиночестве, никакого другого жилья поблизости не наблюдалось. Я огляделась вокруг и с удивлением увидела, что нахожусь на вершине огромного круглого холма – без снега и растений, голая земля, из которой местами выступал камень. Да что там холм, тут гора целая! По логике вещей, эта вершина должна быть заметной издали, но почему же я ничего не видела? Странное какое-то тут… все!

Головокружение прошло так же внезапно, как и началось. Но как я ни старалась, местности с этой вершины разглядеть не смогла – ни речки, ни дорог, ни деревень никаких, только лес у подножия терялся в темной дымке.

Собравшись с духом, я постучала в дом. Нехорошо, конечно, в такую рань, но ждать у меня уже сил не было.

– Войдите, не заперто, – ответил негромкий мужской голос.

Ну что ж, значит, я никого не разбудила – уже хорошо.

– Здравствуйте, – сказала я, проникая за дверь. – Извините, я заблудилась, вы не подскажете, как отсюда к дороге выйти?

Передо мной оказалась просторная комната с неожиданно богатым убранством. В ней не было ни души.

– Здравствуйте, – повторила я и, помолчав, добавила: – Есть тут кто-нибудь?

– Ну, здравствуй, детка, – раздалось за моей спиной. – Ты пришла даже немного раньше ожидаемого.

Я рывком обернулась. Позади меня, у двери, скрестив руки на груди, стоял человек – или, правильнее сказать, человечек. Маленького роста, худощавый, а его лицо… О, это лицо, выплывшее некогда из мрака, я слишком хорошо запомнила. Маленькое, словно у ребенка, и по-старчески сморщенное.

Мама, нет!!! Крик застыл в моем горле, а сама я замерла, скованная ужасом. Это он, он, тот самый старичок!

Мне бы бежать, как тогда, но я не могла сдвинуться с места. Не то чтобы я оцепенела от страха, а просто не могла, и все.

– Чего же ты так пугаешься? – продолжал он. – Ничего страшного здесь нет… Никандра. Ты ведь Никандра, не так ли?

У старичка – буду его называть, как называла, – оказался неожиданно приятный, добродушный голос, и мой страх слегка отступил, сменившись злостью:

– Не смейте меня так называть! Меня зовут Ника, понятно?

– Как скажешь. – Сморщенное личико растянулось в улыбке. – И что ты стоишь, пришла в гости, так присаживайся.

Ни угрозы, ни иронии я в этих словах не услышала, и вообще, при свете он казался обычным человеком, просто добродушным стареньким дедушкой, ни в какой мере не страшным. А руки, эти жуткие, внушавшие мне страх руки, были теперь нормальными, с длинными узкими ладонями. Живой человек, ни капли не похож на монстра. Но кто он на самом деле?

– Я пришла не в гости, а только хотела спросить дорогу. Но это не обязательно, сама найду, пропустите! – Я сделала шаг к двери.

– Сама, значит, найдешь? А вот это вряд ли. Выхода, детка, отсюда нет. Впрочем, – он посторонился, пропуская меня, – можешь попробовать. Я никуда не спешу.

И тут я все поняла. Отсюда самой не выйти. Это потаенное место, мне уже случалось с подобным сталкиваться! Оно скрыто от посторонних глаз, проход возможен только по воле его хозяев. Вот почему этого огромного холма не видно издали! Надо же так… Сбежала, называется, из города от наваждений, насланных этим типом, да прямиком в самое его логово!