Книга Время бесов - Сергей Шхиян

— И где мы здесь будем прятаться? — с иронией спросила Даша. — Под этой плитой?

— Нет, иди сюда, — позвал я, — нам просто нужно одновременно на нее встать. Это тебе не страшно?

— Страшно, но встану!

Я взял ее за руку и просчитал:

— Раз, два, три!

После чего мы одновременно шагнули вперед.

— Ну и что? — спросила Ордынцева, косясь на меня. — Ты меня разыгрываешь?

— Нет, потерпи немного, скоро все поймешь.

— Я не могу терпеть, у меня болят нога и зубы! У тебя не осталось коньяка?

— Подожди, будет тебе и коньяк, и марципаны в шоколаде. Стой на месте, — почти крикнул я, увидев, что Даша хочет сойти с плиты. Коньяк ударил ей в голову, и она стала не в меру оживленной.

— Хорошо, а ты меня любишь? — подчинившись грубой силе, подозрительно спросила она.

— Конечно, люблю.

— А без «конечно»?!

— И без «конечно», постой, ради бога, спокойно, — взмолился я. — Скоро все кончится.

— Что кончится? — игриво поинтересовалась она, наваливаясь на меня всем телом. — Ой, какая я пьяная!

— Зубы перестанут болеть, — пообещал я и столкнул ее с плиты.

— Смотри, дождик пошел, — сказала она, оглядываясь по сторонам, — а почему его раньше не было?

Я не ответил, сторожко оглядываясь по сторонам. То, что мы переместились, было понятно, только не у кого было узнать, в какое время!

Глава 16

Дождь был нудным и холодным. Как только стало понятно, что мы теперь в недосягаемости для недавних врагов, у меня начало спадать нервное напряжение, позволявшее продержаться все это время. Даша, в противоположность мне, искренне веселилась. Однако, как только первое приятное опьянение у нее прошло, неожиданно начала ко мне цепляться.

— Долго ты собираешься держать меня под дождем? — оборвав смех, строго спросила она

— Нам пока некуда идти. Придется дождаться утра

— Я не хочу ждать. Я хочу горячего чая с ромом!

— Чего ты хочешь? — поразился я такой странной фантазии.

— Ну, тогда хотя бы кваса, — пошла на уступки Ордынцева. — Почему меня никто не любит?

Время приближалось к часу ночи, и деваться нам было просто некуда. Тем более, что я не знал, в какой год мы попали, и поэтому посчитал, что лучше померзнуть ночью, чем нарваться на какие-нибудь очередные крупные неприятности

— Давай пойдем в Уком и устроим там диспут! — вышла со следующей инициативой моя пьяная соратница.

— Утром, все утром, — ответил я, думая, где бы нам провести оставшуюся ночь.

Идти в темнеющую в нескольких десятках метров от нас хоромину мне категорически не хотелось. Слишком мрачным было это место для полуночных бдений. Правда, был здесь же в ограде сарай, в котором меня когда-то держали прикованным к стене сатанисты, но и он не вселял особой симпатии

— Эй, товарищ! Можно вас на минуточку! — вдруг закричала Даша.

— Тихо, ты с ума сошла! — зашипел я на нее.

Однако, она, не обращая на меня внимания, быстро пошла в сторону ворот.

Я присмотрелся и увидел около них какого-то человека. «Этого нам только не хватает», — подумал я, вытащил из кармана наган, взвел курок и пошел следом.

Человек, стоя на месте, ждал, когда мы подойдем. Рассмотреть, кто это, было невозможно, но то, что в этом месте, пользующемся у жителей дурной славой, будет прогуливаться добропорядочный местный обыватель, исключалось.

— Товарищ, — продолжала выступать пьяная Ордынцева, — у вас прикурить огонька не найдется?

— Даша, стой! Стой, тебе говорят! — шипел я сзади, но она не обращала на меня никакого внимания.

Когда мы подошли так близко, что можно было что-то разглядеть, я спрятал руку с оружием за спину. Неизвестный оказался бородатым мужиком, каких на Руси хоть пруд пруди, как сказал бы по его поводу какой-нибудь дореволюционный сатирик.

— Товарищ, у вас есть спичка?! — требовательно спросила Даша.

Зачем ей понадобилась спичка, я не знал. Мало того, что она не курила, у нас не было и папирос.

— Оченно извиняюсь, гражданочка, — негромко ответил мужик, — нет у нас спичек, мы не курящие.

— Правда?! — воскликнула моя соратница с таким удивлением, как будто тот сказал невесть какую нелепицу. — А что у вас есть?

— Топор вот есть, — сказал он и поправил засунутое за пояс топорище, — а больше, извиняюсь, ничего нет.

— Странно вы как-то говорите, товарищ, почему же топор у вас есть, а спичек нет!

— Да вот так и нет.

— А что вы здесь тогда делаете?

— По нужде вот зашел, да, видать, не к месту, не знал, что тут хозяева гуляют.

— А мы вовсе не хозяева, — доверительно сообщила ему Даша, — мы тоже просто так зашли.

Мужик неопределенно хмыкнул. Тогда в разговор вмешался я:

— Ты сам-то откуда будешь, добрый человек?

— Прибылковские мы, может, слыхали?

— Не довелось, а здесь по какой нужде?

— Да вот понимаешь, гражданин, какое дело, — смущенно ответил он, — спор у нас промеж себя вышел.

Мужик замолчал и закашлялся. Мы ждали, что он скажет дальше. Даша, кажется, начала понемногу приходить в себя и больше не выступала.

— Поспорили промеж себя на бутылку белой, что я не оробею сюда зайти, — докончил он.

— С кем поспорили? — не понял я.

— С нашими мужиками, ездовыми, мы туточки неподалеку на ночевке стоим, так мужики начали подначивать, кто, мол, смелый. Я вызвался. Ну, на бутылку и поспорили.

— Далеко стоите? — спросил я, радуясь такой удаче.

— Недалече, саженей с полста, а может, чуть побольше.

— А почему в городе не остановились? Там что, нет постоялого двора?

— Кто ж его знает, что там есть, только не резон нам за ночевку деньги платить. Мы и так привычные.

— Так ведь холодно, и дождь идет.

— Это ничего, зато при лошадях, и зерно под надзором.

— Вы что, зерно везете?

— Пшеницу отвезть подряд взяли до станции, где по железке машина ходит. Теперь в деревне делов нет, а так копейка.

— И много платят? — спросил я, чтобы узнать какие нынче деньги в ходу и попытаться понять, какое теперь время.

— По червонцу сулили, — ответил мужик, — а там кто знает, может, обманут.

«Точно попали! Середина двадцатых, НЭП», — обрадовался я.

— А про колхозы ничего не слыхать?

— У нас глушь, ничего такого не говорят, может, где в другом месте и слышно, а у нас ничего такого.