Книга Наследие ван Аленов - Мелисса де ла Круз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шайлер была на ее заключении уз! Что она тут делает?!Наверняка это она во всем виновата! Погодите-ка...
— Ты знаешь про врата? — Спросила Мими. — Про Орден?
— Да, — отозвался Джек. — Чарльз мне рассказал. Онподозревал, что после освобождения Левиафана Серебряная кровь пройдет черезврата в Лютеции.
— И вместо этого сам провел их через перекресток, —подхватила Мими.
Теперь рассказы Кингсли и нынешние слова Джека сложились вединую картину.
— Да.
— Но вышло как-то не очень, — уточнила Мими.
В Париже никто своей цели не добился.
— И для них, и для нас, — с мрачным видом ответил Джек.
Серебряная кровь не сумела открыть врата, а Чарльз не сумелпоймать Серебряную кровь в ловушку, и теперь он, скорее всего, сам оказалсязаперт в перекрестке.
Они добрались до врат. Врата были в точности такие, какописывал Кингсли: двенадцати футов высотой, глубоко вплавленные в земную кору.Мими понимала, что это всего лишь их физическое воплощение в гломе, то, что онив состоянии увидеть. Истинной преградой был дух Михаила и его защита — это онине давали Серебряной крови пройти. Но где же Кингсли? Мими не видела его —только Люцифера, стоящего за железными прутьями. Рядом с ним была прикована этаидиотка ван Ален.
Заметив приближение близняшек Форс, их бывший командирулыбнулся.
— Азраил, Аббадон! Как здорово, что вы присоединились к нам!
Мими едва удержалась, чтобы не опуститься на колени.
Перед ней стоял Утренняя звезда. Их единственный истинныйкнязь. Как он величественен, как прекрасен! Мими вспомнила, как повиноваласькаждому его приказу, как втроем они завоевали небеса и землю для Всемогущего.
Как великолепны были их победы! Как прекрасны были они сами,блистательные, взмывающие к солнцу! Как можно было обвинить их в том, что онинаслаждаются собственной красотой и великолепием? Как можно было упрекать их заих уверенность в том, что слава принадлежит им?
Но нет — это по его вине они застряли здесь. Это по его винеони прокляты и обречены проживать свои жизни на земле. Рай сделался всего лишьсмутным воспоминанием, почти мифом — даже для них, и они навеки были лишенылюбви Всемогущего. Если бы только...
Они пытались... Они сменили сторону в последний момент. Онипредпочли своему командиру Михаила. Но было слишком поздно... Было слишкомпоздно даже тогда, на заре мира, когда она еще была юной...
— Отпусти ее! — Крикнул Джек. — Немедленно, змей!
Мими посмотрела на брата, на своего близнеца. Она никогда невидела его в таком гневе, таким одержимым уничтожением. Когда-то они плечом кплечу сражались в воинстве Люцифера, но с тех пор боролись против него.
Джек рванулся в ворота с пылающим мечом в руке. Он рвалсяповергнуть врага и спасти свою любовь.
Мими, не колеблясь, последовала за ним.
ШАЙЛЕР
Когда Шайлер увидела близнецов Форс, в первый момент она ихне узнала. Они сияли так же ярко, как Люцифер, и были похожи на него. На миг ейпоказалось, будто перед ней трое ангелов небесных, блистательных, непостижимыхи далеких, как боги. Шайлер не могла понять, собираются они сражаться сЛюцифером или склониться перед ним. Мими явно была восхищена. Потом Джек влетелв ворота, и Шайлер поняла, что это будет смертельная схватка.
В мгновение ока Люцифер превратился в серебряного дракона,дышащего огнем. И Джек тоже преобразился: он принял облик Аббадона и вскинулсвой грубый молот.
Серебряный дракон и темное неуклюжее чудовище ринулись другна друга и сцепились в яростной схватке, когти против когтей, огонь противогня. Они катались по земле, колотили друг друга, плевались ядом и исходилиненавистью. Вот дракон врезался в ворота — но мгновение спустя чудище уже былоу него в когтях. Но сумело как-то вывернуться из захвата и ударить молотом вбок дракона.
Потом они снова приняли человеческое обличье: белый принцпротив темного рыцаря. Искры дождем летели с их мечей, пронизывая тьму. Джекотвечал ударом на каждый удар, а потом яростным рывком прижал Люцифера кворотам.
— Отпусти ее! — Прорычал Джек.
— Почему? Она что, твоя подружка? Здорово похожа на мать. Тывсегда страдал от этой глупой влюбленности в Аллегру. — Люцифер улыбнулся. —Аббадон, ну что ж ты ничему не учишься? Дочери света не для таких, как ты.
— Быстро!
— Нет.
И с этими словами Люцифер исчез в серебряном тумане.
Джек и шевельнуться не успел, как рядом с ним возникЛевиафан, укутанный в плащ безмолвный демон с пылающим черным копьем. С темсамым копьем, которым он убил Лоуренса на Корковадо. И теперь он быстро ибесшумно вонзил это копье в бок Джека.
Джек, задыхаясь, упал на землю. Шайлер закричала. А потомЛюцифер снова оказался рядом с ней, но на этот раз его клыки блестели втемноте, словно ножи. Он пришел за ней. Он поглотит ее, и ей придется провестибессчетное количество жизней во тьме его изуродованной души. Но внезапно кто-токинулся между ними, с пронзительным криком, словно баньши. Раздался шелестмогучих крыльев, и хватка дьявола ослабла. Шайлер была свободна.
МИМИ
Во тьме глома трансформация Мими шла в полную силу. Онапочувствовала, как развернулись ее крылья, как выросли рога и изогнулись надолбом. Это был истинный облик темного и ужасного Азраила, Ангела смерти. Этобыли крылья апокалипсиса, предвестие преисподней, горя и погибели. И все этоона носила в своей душе и самом своем существе.
Собрав все силы, Мими ринулась на Утреннюю звезду ипришпилила его к черной скале, но когти ее не нашли опоры, и вскоре оказалось,что она держит лишь груду праха. Люцифера так просто было не взять. Но Шайлертеперь была свободна.
«Я тебе задолжала, Шайлер ван Ален. Теперь мы в расчете», —подумала Мими.
— Недурно, Форс.
Мими обернулась.
За воротами Кингсли и Левиафан застыли в безысходномположении. Демон держал копье у шеи Кингсли, а меч Кингсли смотрел точно всердце демона. Мими видела, что ни один не мог уступить ни дюйма. Но если...
— Не двигайся, Форс, — медленно произнес Кингсли. Онповернул голову и взглянул на нее через железные прутья. — Не подходи.
— Почему? Что ты собираешься делать?! — Воскликнула Мими.
Но она уже все поняла. Она увидела белое сияние, что началоокружать Кингсли. Он призвал «сабвертио», формируя белую дыру смерти.
— Я собираюсь уничтожить этот путь, — сказал Кингсли. —Другого выхода нет.
