Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Я здесь, – донеслось в ответ, – в кухне.Раздевайтесь, я сейчас.

Бойцов снял легкую кожаную куртку – он не любил теплоодеваться, когда ездил на машине. Повесил ее на вешалку и глянул на себя взеркало. Женщины считали его красивым, а мужчины называли «качественным»,говоря, что в нем нет «конфетности», зато чувствуется порода.

– Ботинки снимать? – спросил он громко.

– Обязательно. Если вы в свитере или в пиджаке, то ихтоже снимите.

– Зачем? – удивился он, снимая тяжелые ботинки ипристраивая их на коврике так, чтобы мокрая грязь не оставляла следов напаркете.

– Я сказала – снимайте, – услышал он в ответхолодный голос Каменской. – Мы же договорились: вы соблюдаете все мои требования.А они будут достаточно жесткими, учитывая степень моего недоверия к вам. Такчто приготовьтесь.

Бойцов покорно стянул с себя пуловер и бросил его в прихожейна стул.

– Теперь я могу зайти на кухню?

– Можете, только медленно. Встаньте на пороге, чтобы явас видела.

Вадим сделал два шага в сторону кухни и замер в дверномпроеме. Каменская стояла прямо перед ним. В одной руке она держала спортивныебрюки и какую-то трикотажную майку, в другой был зажат пистолет, нацеленныйпрямо в живот Бойцову.

– Возьмите, – она протянула ему брюки имайку. – Переоденьтесь.

– Где? – тупо спросил Вадим.

– Прямо здесь, чтобы я вас видела.

– Но зачем?

– А вам не понятно? Я хочу быть уверенной, что у вас вкарманах ничего нет и что на вашем теле не прилеплено пластырем что-нибудьэдакое, что мне не понравится. Устраивать шмон я не собираюсь, мне проще васпереодеть. И не вздумайте рассказывать мне, как вы меня стесняетесь, не будьтесмешным.

Бойцов молча ослабил узел галстука и резким движением сорвалего через голову, расстегнул рубашку, снял и швырнул на стул, где уже лежал егопуловер. Натянул протянутую Настей майку и нерешительно взялся за брючныйремень.

– Давайте, Вадим, не тяните резину, уже почтиодиннадцать часов. Приличным людям пора спать ложиться, а вы мне головуморочите своими деликатными секретами.

Он покорно расстегнул ремень и снял брюки, мысленнопоблагодарив судьбу за то, что своего мускулистого пропорционального тела емустесняться никогда не приходилось. Приготовленные хозяйкой спортивные штаныоказались ему коротковаты, но в данной ситуации это не имело никакого значения.Он стоял на пороге кухни в носках, коротких брюках и чужой тесной майке, а вживот ему был нацелен пистолет, причем пистолет, несомненно, заряженный. Изначение сейчас имело только это.

– Проходите, садитесь, – сказала Настя, отступаяназад и освобождая ему проход. – Нет, не сюда, вон туда, пожалуйста,спиной к окну.

Когда он уселся, Каменская села напротив него, оказавшисьрядом с дверью. «Грамотно, – оценил Бойцов. – Теперь я не смогу выйтиотсюда, если она этого не захочет».

Не выпуская оружие из рук, она сняла трубку стоящего накухонном столе телефона и набрала номер.

– Это я, – произнесла она. – Бойцов приехал.Да, хорошо, через пять минут.

– Вы говорили – через десять, – заметил Вадим,когда она положила трубку.

– Я передумала, – невозмутимо ответилаКаменская. – Итак, я вас слушаю.

– Нам стало известно, – начал он, – что вывосстанавливаете материалы сгоревшего во время пожара уголовного дела ГригорияВойтовича. И у вас возник вопрос о том, по чьему ходатайству он был освобождениз-под стражи. Я уполномочен сообщить вам, что это мы ходатайствовали о егоосвобождении. Документальных следов, естественно, нет никаких. Но нам бы не хотелось,чтобы у прокурора, который пошел нам навстречу, были какие-либо неприятностииз-за этого. Уверяю вас, он не сразу согласился выполнить нашу просьбу, ноперед интересами безопасности страны меркнут все остальные резоны. Вы согласны?

– Пока нет. Что это за интересы безопасности страны?

– Видите ли, Войтович делал для нас одну работу, онучаствовал в разработке сверхсекретного проекта, а убийство жены совершил всамый ответственный момент работы. Продолжать разработку без него былоневозможно, он в этом проекте был генератором идей, без него вся работазастопорилась бы. Естественно, мы нажали на все рычаги, чтобы Григория Ильичаотпустили домой. Речь, как вы понимаете, не шла о том, чтобы освободить его отуголовной ответственности, ведь он совершил тяжкое преступление и должен бытьнаказан. Речь шла только о том, чтобы в период, пока идет предварительноеследствие и судебное разбирательство, Войтович находился дома под подпиской оневыезде и мог продолжать научную работу. Вот и все. Он не собирался никуда сбегать,он не отрицал своей вины и никоим образом не мог, находясь на свободе, мешатьследствию. Он был заинтересован довести проект до конца, потому что должен былполучить за него солидный гонорар, который позволил бы его матери раститьоставшегося у него маленького ребенка без особых материальных трудностей, покаон будет отбывать срок за убийство. Так что он совершенно точно никуда несбежал бы, он был человеком совестливым и порядочным.

– Настолько совестливым, что убил свою жену? –уточнила Каменская, не скрывая сарказма. – Я могу узнать, о каком проектеидет речь?

– Нет. Нам категорически запрещено это обсуждать. Дажея этого не знаю. Я знаю только то, что сказал вам.

– Кто-нибудь в Институте знал о том, что Войтовичработал на вас?

– Никто. С ним было заключено трудовое соглашение, гдеодной стороной выступал он, а другой – некая частная фирма.

– Какая?

– Не знаю. Честное слово, не знаю. Я не имею отношенияк стратегическим разработкам, я такой же оперативник, как и вы.

– Значит, в Институте никто об этом не знает?

– Я надеюсь, что нет, если только Войтович сам нерассказал кому-нибудь. Но я надеюсь, что этого не произошло. Наше ведомство ужене первый раз прибегало к услугам Григория Ильича, и мы знали, что он человекочень ответственный и к разглашению тайны относился серьезно. Кстати, об этомсвидетельствует и тот факт, что ваши сотрудники работают в Институте целыймесяц, а так и не смогли выяснить, кто ходатайствовал за Войтовича. Если бы онхоть одной живой душе проговорился, факт его работы на нас уже давно всплыл бына поверхность и вы бы узнали об этом.

«Пока, кажется, все идет нормально. То, что я ейрассказываю, достаточно полно соответствует действительности. Мы в самом делеходатайствовали за Войтовича, потому что были заинтересованы в его работе надпроектом. Это чистая правда. За одним небольшим исключением: Войтович незаключал с нами никакого трудового соглашения и вообще не знал, что работает нанас. Он работал на какого-то неведомого «гражданского» заказчика, которомуприспичило поставить у себя антенну, аналогичную той, которую недавно установилу себя Институт. Даже научный руководитель проекта не знает, что работает вконечном итоге на нас, он уверен, что его прибор попадет к Мерханову. И самМерханов тоже в этом уверен. Какое разочарование его ждет… Хорошо, что в числеразработчиков оказалась Литвинова, на сексуальных проблемах и угрозе огласки ееподцепили быстро и без всяких усилий. Она вполне успешно заменила Войтовича.Конечно, он был невероятно талантлив, но в работе над прибором его использоваливтемную, обманывая и не показывая истинного предназначения антенны. Егоруководитель оказался достаточно осторожным и ни с кем не поделился своимчудовищным замыслом. Он не мог не понимать, что, знай Войтович правду, он быспроектировал этот прибор за две недели. Но правду говорить было нельзя,поэтому они и возятся уже почти три месяца. Пришлось открыть глаза Литвиновой.До Войтовича ей далеко, она и на десятую долю не так талантлива, как он, но,зная истинное предназначение прибора и имея под рукой все разработки Войтовича,она продвигается вполне успешно. А тот человек, под чьим руководством онавыполняет «левый» заказ, даже и не догадывается, что Инна Федоровна все знает.Слава богу, в нашей стране сексуальные меньшинства все еще считаются чем-товроде неполноценных выродков».