Книга Кукла дядюшки Тулли - Шэрон Кэмерон

Вскоре дверь распахнулась.

— Всем доброе утро! Тысяча извинений за мой столь поздний приезд!

Мистер Бэбкок снял шляпу и быстро прошел в комнату, бросив у кресла свой кейс.

— Мисс Тулман, — сказал он, склонившись в мою сторону, и поцеловал мне руку. — Очарован, как и всегда. И миссис Тулман. — Тут он повернулся к тетке и коротко кивнул головой. — Держитесь молодцом, как я погляжу. А вы, сэр?

— Мистер Локвуд, это мистер Бэбкок, семейный адвокат Тулманов, — быстро сказала я. Тетя хмуро посмотрела на меня, вероятно, догадавшись, что ее адвокатом он не будет ни при каких обстоятельствах. Я проигнорировала ее. — Мистер Локвуд исполняет обязанности окружного судьи, мистер Бэбкок.

— Конечно, конечно, — сказал мистер Бэбкок и протянул руку. — Мое почтение, сэр. Рад знакомству. О! И завтрак здесь!

Он непринужденно плюхнулся на диван рядом с Локвудом и принял чашку из рук миссис Джеффрис.

— Дорогая леди. Вы, как всегда, храните тепло домашнего очага… — сказал он ей.

Миссис Джеффрис поставила поднос с чаем на низкий столик в центре нашего небольшого сборища. Мистер Бэбкок с неподдельным удовольствием потягивал чай и ни о чем не беспокоился.

— Прямо перед вашим приездом, мистер Бэбкок, — начала я, — я рассказывала мистеру Локвуду и тетушке о неожиданной вспышке неизвестной болезни, последовавшей за наводнением.

— Неужели, мисс Тулман? — И его проницательные глаза посмотрели на меня поверх чайной чашки.

Миссис Джеффрис стала чуть медленнее разливать чай.

— Да, — ответила я. — Очень не повезло.

— Холера или тиф? — деловито поинтересовался он.

Тетушка удивленно приподняла бровь.

— Мистер Купер пока еще сам не знает, — сказала я и опустила глаза.

— Моя племянница так забоится о моем здоровье, — заметила тетя Элис. — Она считает, что мне или мистеру Локвуду будет крайне нежелательно даже находиться в одном помещении с мистером Тулманом.

— Ох уж эти деревенские врачи, — сказал мистер Бэбкок и взял себе булочку. — Они всегда во всем видят эпидемии, даже когда дело просто в непрожаренном куске стейка.

Я сжала губы и свирепо посмотрела на адвоката.

— Думаю, — медленно проговорила я, — что было бы осмотрительнее последовать рекомендации мистера Купера.

— Вздор, милая леди. Я даже удивляюсь вам. Нет никаких причин запрещать мистеру Локвуду взглянуть на мистера Тулмана, и если он в самом деле болен, то поддержка всей семьи будет как нельзя более кстати. Он, наверное, в комнатах Марианны? Это хорошее место для больного.

Миссис Джеффрис уронила блюдце, и оно раскололось. Мы обе были просто раздавлены предательством мистера Бэбкока. Я со стуком поставила чашку на стол и стремительно поднялась с кресла, наблюдая радость в тетиных глазах и легкое беспокойство мистера Локвуда. Мистер Бэбкок невозмутимо дожевывал булочку.

— Тогда я просто дам ему знать, чтобы он готовился к вашему визиту, — ледяным тоном процедила я. — Но прошу вас прежде закончить завтрак, а затем миссис Джеффрис отведет вас наверх. Миссис Джеффрис? — Она посмотрела на меня снизу вверх, подбирая с пола осколки разбитого блюдца. — Отведите их через часовую комнату. Думаю, так будет быстрее, не правда ли?

Она открыла рот, собираясь возразить что-то, но только ответила:

— Да, мисс.

Я с достоинством удалилась из гостиной и, как только дверь захлопнулась, перешла на бег.

Когда я влетела в комнату Марианны, дядя находился в том же положении, что и раньше. И смотрел куда-то на диван. Лэйн поднял на меня взгляд от сумки, которую собирал.

— Они идут, — выпалила я. — Десять минут — самое большее, на что можно рассчитывать. Здесь есть что-нибудь из его одежды?

— Все осталось в мастерской.

— Не важно.

Я запихнула грязное белье под кровать, а Лэйн попытался подхватить дядю, но именно в этот момент он решил подать первые признаки жизни за много часов. Он закричал, как привидение, и забился так неожиданно и сильно, что Лэйн уронил его обратно на кровать.

— Тише, мистер Тулли. Все в порядке…

Он продолжал биться и вопить и одной рукой попал Лэйну по лицу. Оказалось, что он ничего не видит перед собой.

— Придется тащить его, — громко сказал Лэйн, перекрикивая дядю. — Я не могу нормально нести его в таком состоянии.

— Дядя! — воскликнула я, встав у кровати. — Дядя Тулли, ты помнишь, что говорила Марианна?

Он вдруг замер, и я поймала его взгляд. Тогда его глаза сфокусировались на мне. Я совершенно не представляла себе, что там могла говорить Марианна, но она ведь наверняка что-то говорила в похожих ситуациях.

— Да, — медленно произнес он.

— Так нельзя себя вести, дядя, даже когда ты напуган. Это совсем не хорошо, понимаешь?

— Да, — шепнул он. Его губы все пересохли и потрескались.

— Мы с Лэйном о тебе позаботимся. Мы хотим тебе помочь, понимаешь? Я знаю, что ты голоден, и хочешь пить, и давно не играл, и не пил чай с тостами. Возьми меня за руку, и мы пойдем.

И он послушался. Он был совсем слаб и шатался при каждом шаге, но крепко сжал мою руку, а Лэйн поддерживал его с другой стороны. Мы двинулись из комнаты.

— Сколько будет тридцать четыре на двенадцать, дядя Тулли?

— Четыреста восемь, — отозвался он, такой жалкий и беззащитный со своей белоснежной бородой и торчащими из-под ночнушки босыми ногами.

— А четыреста восемь раз по девять?

— Три тысячи шестьсот семьдесят два. Повсюду была вода, — сказал он и задрожал. — Я видел воду…

— Да, дядя. — Мы уже вошли в комнату Мэри, ее там не было. — Тебе придется построить новые игрушки. Восемьдесят на восемь и на ноль?

— Ноль. Новые игрушки, племяшка?

— Ну конечно же, подумай о всех тех новых вещах, что мы построим, дядя. Все совсем новые, и все из твоей головы.

Дядя немного просветлел и пошел быстрее. Мой страх стал понемногу улетучиваться, когда мы зашли в библиотеку и он заметил коробку с игрушками. Он высвободился из наших рук и кинулся к коробке, тут же распахнув ее.

— Дядя, нет! Не сейчас. Сначала чай и тосты, забыл?

— Но раньше мы пили его здесь, — невозмутимо ответил он, копаясь в коробке.

— Да, но не в этот раз. В этот раз мы…

— Лодка пропала! С ней было все в порядке, а теперь…

Лэйн что-то шептал дяде в ухо, пытаясь поставить его на ноги. В коридоре уже слышались голоса.

— Дядя, прошу тебя! — взмолилась я. — Тридцать пять раз по четырнадцать?

— Нет, нет! — закричат он и весь покраснел. — Он не Джорджа и не Саймона, он мой! Мой, мой, мой!