Книга Кадриль убийц - Эрве Жюбер

— Ну, если говорить о подарке…

Мадам Мартино подала знак мужу, который издали наблюдал за ними. Он понял и встал.

— Сейчас вернусь.

Он исчез в глубине дома. Мать Клемана рассматривала кольцо. Ее сын молчал. Она печально улыбнулась и сказала:

— Это кольцо носила моя мать, и мать моей матери, и так далее до корней нашего древа, появление которого теряется в глубине времен. — Она повернулась к сыну. — Я передала тебе свой талант. А теперь даю это. — Она сняла кольцо с пальца левой руки. — Не повтори ошибки матери. Исследуй свои таланты. Учись и работай. Что касается вас… — она обратилась к Роберте, — я доверяю вам моего мальчика. Распахните перед ним двери колледжа.

Следователь крутил кольцо на пальце. Роберте показалось, что оправа была из позолоченного серебра. Но не могла понять, какой камень сидел в ней.

— Что за камень? — спросила она.

— Лунный. Прозрачность и чистота. Мне неведомо его могущество.

— Однако вы умеете читать по губам? И знаете, что означает слово «колдунья»?

Клементина хотела ответить, но вернулся ее муж. Он тяжело дышал. На мгновение его охватила нерешительность, когда он увидел серьезные лица сидящих за столом.

— Что происходит? Муницип умер?

Внезапный удар грома заставил вздрогнуть всех присутствующих. Мартино и Моргенстерн инстинктивно обернулись в сторону грохота и света. Только что принесли в жертву раба. Вспышки окружали Теночтитлан со всех сторон, терзая тучи.

— Небо вскоре прольется дождем, — объявила Роберта.

— Десерт отведаем внизу.

Хозяйка дома показала пример, взяв свою чашку и направляясь под крышу. Она бросила через плечо колдунье:

— Я же говорила? Каждый год одна и та же история.

Тлалок, бог Дождя, снисходительно выждал, пока люди укроются под крышей, и обрушил на землю потоп.

* * *

Мадам Мартино приготовила для сына суфле. Все отведали сливки с миндалем почти в религиозном молчании. Небо уже затворяло свои задвижки. Дождь длился ровно столько, сколько требовалось времени, чтобы вымочить до нитки миллиардеров планеты.

Клеман даже пожалел, что не остался снаружи, чтобы показать матери… и отцу, как выполняет свое первое заклинание. Она скрывала свой талант долгие годы. А он хотел продемонстрировать его при первой же возможности.

— Смотри. Я отыскал это среди старого барахла…

Робер Мартино протянул сыну фляжку из почерневшего серебра размером с детскую ладонь.

— Фляжка, подаренная мне на восемнадцатилетие! — воскликнул молодой человек. Открутил пробку и понюхал содержимое. — По-прежнему полная…

— … арманьяк твоего деда.

— Викинги, — напомнила Роберта.

Клеман закрыл фляжку и сунул ее в карман.

— Полагаю, переночуете у нас? — предложила Мартино-мать.

Следователи смущенно переглянулись.

— Проблема?

Моргенстерн не решалась начать.

— Нам надо найти средство попасть во дворец Монтесумы сегодня ночью, — заявил Клеман.

— Этой ночью! Зачем? — спросил отец.

Молодой человек был в затруднении. Роберта подхватила эстафету:

— Классическая процедура. При каждом перемещении Фулда мы без оповещения проверяем безопасность мест, которые ему придется посещать. Лабиринт выглядит непроходимым для непосвященных. Это факт. Но быть может, есть возможность его обойти?

— Обойти — нет, но можно пройти под ним, — сообщил Робер.

— Под ним? — переспросил сын.

— Да, на плоту, — продолжила Клементина; — Твой отец занимает высокую должность в этом городе, если тебе это неведомо. И является одним из тех редких лиц, кто имеет право пользоваться плотом. Мы уже давно на нем не плавали, но он должен работать.

— А где находится этот плот? — спросила Роберта.

— Под домом. Хотите испытать его сейчас? — Роберта и Клеман одновременно кивнули. — Робер, проводи своего сына и мадемуазель Моргенстерн. — Клементина встала и расцеловала Роберту. — Дорогая, очень рада познакомиться с вами. Мы уезжаем из Теночи через пару дней, но приказываю вам навестить меня в Базеле, с сыном или без. — Она поцеловала Клемана. — Не забудь мои слова и позаботься о себе. Робер, не заблудись.

Она раздала приказы всем троим. И не забыла о богах, которые считали, что управляют их судьбами.

— Пусть Тлалок и Уицилопочтли будут благосклонны к вам! — произнесла она, обратив взгляд на потолок. — Иначе вам придется иметь дело с Клементиной Мартино.

Ей ответил раскат грома, который сотряс город глухим ревом неодобрения.

Фундамент дома Мартино Теночтитлан стоял на сваях, затопленных лагуной.

Робер Мартино нажал несколько кнопок на электрощите управления. Зажглась гирлянда ламп, нарисовав траекторию, которая заканчивалась метрах в двадцати. В свете возник плот, причаленный к лестнице, на которой они стояли.

Плот был на самом деле плавающей платформой шириной три метра. Система двойного кабестана через мачту соединяла его с кабелем тяги. Робер Мартино проверил двигатель кабеля.

— Должно работать, — сказал он, спрыгивая на платформу.

Плот опасно покачнулся. Но колдунья обратила внимание, что Робер Мартино, несмотря на свою полноту, хорошо держал равновесие.

В четырех углах плота торчали четыре факела. Робер зажег их, и пламя разогнало тьму. Правда, недостаточно, по мнению Клемана, который с мрачным предчувствием вглядывался в глубины теночтитланской лагуны.

Отец вернулся на лестницу, с удовлетворением потирая руки.

— Вам и делать ничего не надо. После запуска двигателя плот донесет вас до подвалов дворца. Если воспоминания меня не подводят, вы окажетесь под кухнями. Надо проплыть всего двести метров. Границы дворца обозначены жирными полосами красного цвета на сваях.

Он дал возможность следователям залезть на плот и установить равновесие.

— Готовы?

Робер Мартино запустил двигатель. Трос натянулся, и плот потащило от лестницы со скоростью медленно идущего человека. Когда они миновали последнюю лампочку, поле зрения резко сузилось. Они видели на расстоянии не более трех метров. Моргенстерн, держась рукой за мачту, всматривалась в тьму, как бдительный впередсмотрящий.

Мартино выждал несколько минут и наконец спросил:

— Что будем делать, оказавшись во дворце?

— Не знаю, Мартино. Как обычно, импровизировать.

«Опять? — спросил себя молодой человек. — Будем мешать „Кадрили“ вызывать Дьявола? Бросимся на помощь Груберу? А если Грубер и есть Дьявол?» Все это не имело ни малейшего смысла.