Книга Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы - Михаил Иванович Мельтюхов

которую можно было бы провести в конце марта 1940 г.[532].

В англо-французской прессе началось обсуждение планов действий в Скандинавии. Понятно, что 2–4 января 1940 г. Германия заявила Норвегии и Швеции, что она против англо-французских планов втягивания нейтралов в войну. В этих условиях 3 января Швеция ответила союзникам, что ее помощь и содействие транзиту военных грузов в Финляндию не выходят за рамки нейтралитета, и она не собирается вмешиваться в европейскую войну. 6 января Советский Союз передал Норвегии и Швеции ноты, в которых, указав на факты поддержки ими Финляндии, заявил, что такие действия не только противоречат их нейтралитету, «но и могут привести к нежелательным осложнениям» в отношениях с СССР. 6 января Норвегия, а 10 января Швеция ответили, что перечисленные в советской ноте действия вызваны частной инициативой, а не являются политикой правительства, и заверили Москву, что они сохраняют и будут сохранять нейтралитет[533].

Со своей стороны Германия учитывала возможность мирного проникновения в Скандинавию с помощью «пятой колонны» В. Квислинга, который 10–18 декабря 1939 г. посетил Берлин, где вел переговоры с германским руководством, убеждая его ускорить занятие Норвегии частями вермахта. В итоге 13 декабря А. Гитлер дал указание о предварительной проработке операции против Норвегии. 10 января 1940 г. штаб ОКВ начал разработку операции, хотя даже в среде германского военно‐морского руководства не было полной уверенности в целесообразности ее проведения. 27 января для разработки операции при ОКВ был создан рабочий штаб, который 21 февраля возглавил генерал Н. фон Фалькенхорст. 29 февраля он представил Гитлеру план операции по захвату Дании и Норвегии, и 1 марта фюрер подписал директиву на проведение операции «Везерюбунг». Для ее осуществления выделялась 21‐я армейская группа (7 пехотных, 2 горнопехотные дивизии и 1 мотопехотная бригада) и основные силы флота. С воздуха войска должен был поддерживать 5‐й воздушный флот, имевший до 1 000 самолетов.

В ходе разработки операции главнокомандующий германским флотом гросс-адмирал Э. Редер предлагал превратить базу «Норд» под Мурманском в главный плацдарм по захвату Нарвика. Первоначально предполагалось, что в базу будут направлены «транспорты с матчастью, а возможно, и с войсками», так как оттуда «путь для перехода к району операции короче», чем из Германии. Затем этот план был изменен, и из базы «Норд» вышел лишь танкер «Ян Веллем», который 8 апреля прибыл в Нарвик и обеспечил горючим германские корабли, высадившие десант, тогда как два танкера, шедшие из Германии, были потоплены англичанами. Этот прорыв танкера с севера сыграл важную роль в действиях германских ВМС у Нарвика. Причем советские власти выпустили танкер из Мотовского залива лишь с условием, что он не возвратится обратно[534].

Тем временем на советско-финляндском фронте наступил период позиционной войны, продолжавшийся примерно с 27 декабря 1939 г. до 31 января 1940 г.[535]. Советское командование продолжало усиливать войска, действовавшие в Финляндии, совершенствовало организационную структуру, оснащение и подготовку войск. 7 января 1940 г. действовавшие на Карельском перешейке войска были объединены в Северо-Западный фронт, в составе которого было сосредоточено 26 дивизий. Командование фронта решило наносить главный удар в направлении Выборга, войска учились блокировать и уничтожать вражеские опорные пункты, выявляли систему обороны противника. 16 января Ставка Главного командования утвердила план операции по прорыву к Выборгу, определила состав фронта и время наступления 4–6 февраля 1940 г.

В Приладожской Карелии было сосредоточено 15 советских дивизий, что в условиях слабого развития путей сообщения в этом районе само по себе было известным достижением. Однако боевые действия сторон развивались относительно вяло, попытки наступления советских войск не давали существенного успеха. Финны продолжали блокировать 18‐ю и 168‐ю советские дивизии, а командование 8‐й армии периодически бросало вновь прибывающие войска на деблокаду этих частей. Однако в силу плохой организации контратаки обычно заканчивались лишь напрасными жертвами.

Севернее, на фронте 9‐й армии, продолжались бои в районе Раата – Суомуссалми, где финны, получив подкрепления, 27 декабря атаковали главные силы 163‐й дивизии и вскоре в основном разгромили их, затем блокировали, а к 8 января 1940 г. разгромили и 44‐ю советскую дивизию. После чего основные силы 9‐й финской дивизии были брошены на борьбу с 54‐й советской дивизией в районе Кухмо, где она была 29–31 января 1940 г. окончательно блокирована. Севернее 122‐я стрелковая дивизия 11–16 января отошла на восток до Меркяярви, но сумела избежать окружения, продолжая маневренную войну с отрядами финских лыжников. В Заполярье 52‐я стрелковая дивизия продолжала занимать оборону, а у противника не было сил для более серьезных действий, нежели диверсии на ее коммуникациях.

Затяжка войны наряду с широкой популяризацией лозунга «освободительной миссии» РККА породили в советских войсках немало «нездоровых» и «антисоветских» настроений. Если накануне и в первые недели войны преобладали шапкозакидательские настроения и ожидания быстрой победы, то с конца декабря 1939 г. Особые отделы отмечали резкое усиление отрицательных настроений в Действующей армии. Красноармеец Цепленков заявил: «С момента сближения с Германией для меня стала окончательно понятна политика Советской власти. В общем мы заделались «освободителями» и переносим революцию на штыках за границу». Красноармеец 554‐го стрелкового полка 138‐й стрелковой дивизии 7‐й армии Веселов считал: «Подаем финнам братскую руку, а у нас в деревнях сидят без хлеба. Только начали войну, а уже хлеба нет. Освобождаем финский народ, которого нет. Война завязалась потому, что наши захотели просто захватить Финляндию». По мнению красноармейца 2‐й роты 205‐го стрелкового полка В.С. Передченко: «Наш Советский Союз влез не туда и Финляндию не победить. Только хвалятся, что в СССР много техники. Прошел месяц, а финны не поддаются. Думают, что здесь, как в Польше, забывая, что Польшу разбил немец. Мы здесь все пропадем и всех нас перебьют». Красноармеец разведроты 217‐го стрелкового полка член ВЛКСМ П.П. Льяковский полагал: «Да, 11 миллионов украинцев и белорусов освободили, но такое же количество наших людей ляжет на территории Финляндии. СССР ведет войну не с целью освобождения финского народа, а с целью захвата Финляндии. Эти действия Советского правительства никак нельзя считать правильными. Это политика захвата»[536].

Помощник начальника 4‐й части штаба 4‐й стрелковой дивизии 13‐й армии Морозов задавался вопросом: «Я не понимаю, зачем наше правительство продолжает вести войну с финнами, мы ведь достигли линии намеченной границы и опасность для Ленинграда устранена и на этом можно войну прекратить». Техник-интендант 1‐го ранга 204‐го противотанкового дивизиона 163‐й стрелковой дивизии 9‐й армии Устинов считал, что «СССР исключили из Лиги Наций. Против СССР организовалось 12 государств, все они помогают Финляндии. Положение тяжелое, положат нас всех здесь,