Книга Ирландский предатель - М. Джеймс

за всю мою жизнь.

Когда я освобождаюсь, глядя на нее сверху вниз, я должен напомнить себе об одном очень важном факте.

Ни при каких обстоятельствах я не могу влюбиться в Сиршу О'Салливан.

23

СИРША

Я совершенно, совершенно шокирована тем, что только что произошло. Я все еще чувствую его вкус на своих губах, но не могу в это поверить. Я чувствую, как его сперма остывает на моей коже, и я не могу в это поверить. Только что мы обещали друг другу, что вступим в брак без страсти, партнерство, основанное на взаимном уважении и общем будущем, а в следующую секунду мы вцепились друг в друга на одеяле с тем страстным остервенением, которого только что поклялись не допускать.

Я облизываю губы, его солоноватый привкус вызывает во мне волну желания даже после трех лучших оргазмов, которые я когда-либо испытывала, по крайней мере, таково было мое ощущение. С Коннором каждое новое удовольствие и кульминация кажутся мне лучшими в моей жизни. Он у меня первый во всем, и я чувствую, что это связывает нас друг с другом таким образом, который, я знаю, опасен для нас обоих. Это пройдет…

Он продолжает говорить, что, как только закончится наша брачная ночь и медовый месяц нашего нового брака, мы больше не будем так себя чувствовать. Мы не захотим срывать друг с друга одежду при малейшем проблеске возможности.

Я хватаюсь за свою одежду, внезапно осознав, что мы на открытом месте, в остальном пляж кажется пустынным, но дело не только в этом. Моя кожа становится сверхчувствительной и озябшей в угасающем пылу нашей страсти. Я натягиваю лифчик обратно, поспешно стягиваю футболку через голову и уголком одеяла стираю то место, где Коннор кончил на меня, поправляю трусики и натягиваю джинсы обратно. Мне нужно будет принять душ, когда я вернусь в отель, но пока этого хватит.

— Тебе нужно вернуть кольцо. — Коннор протягивает руку, и я краснею. Часть меня не хочет отдавать его обратно, и я знаю, что это глупо. Кольцо ничего не должно значить для меня, просто внешний символ обещания, от которого, я верю, Коннор, по крайней мере, не отступит.

Я снимаю его с пальца, видя, как бриллиант тускло поблескивает в сером свете пляжа, и что-то во мне болит, когда я кладу его обратно в его ладонь. Я прикусываю губу, когда он кладет его обратно в бархатную коробочку, не глядя мне в глаза.

— Коннор… — Я не знаю, что сказать. Я много раз представляла себе, на что может быть похож оральный секс, но я не могла представить, на что это может быть действительно похоже. Теперь, испытав это на себе, я знаю, что никакое количество воображения не могло бы сравниться с реальностью.

Это было так невероятно хорошо. Горячо и влажно, мягко и твердо во всех нужных местах, его потрясающий скользящий язык по моей самой интимной плоти, и когда он лизал…

Теперь я знаю, почему считается, что мужчины так страстно обожают минет.

— Я больше не прикоснусь к тебе, пока мы не поженимся, — натянуто говорит он, теперь и его одежда на нем. — Я только хотел поцеловать тебя. Я не ожидал, что все зайдет так далеко, я…

Потерял контроль. Я знаю, что он хочет сказать, даже если он не может произнести это вслух, не может признать, что я подорвала его самоконтроль. Он был безжалостен, и я почти удивлена, что он не попытался трахнуть меня сейчас. Честно говоря, я не уверена, что остановила бы его, если бы он попытался.

Я хочу сказать ему, что я не жалею об этом, что то, что он заставляет меня чувствовать, превосходит все, что я когда-либо представляла, и что я хочу, чтобы он сделал это снова. Что я хочу провести всю жизнь, занимаясь с ним этими вещами. Что теперь, когда мы на пороге помолвки, мы могли бы сделать это очень скоро… что, когда я с ним, я не могу представить, что хочу другого мужчину, и что больно думать, что даже когда он со мной, он просто выжидает, пока не сможет заполучить других женщин, и что только когда мы врозь, я могу понять, что хочу кого-то другого в будущем. Но я ничего этого не говорю, потому что каждое из этих слов дало бы ему слишком большую власть надо мной. У него уже есть реакция моего тела, то, как я мгновенно пробуждаюсь от его прикосновений, расходясь по швам от нажатия его пальца или прикосновения языка, и этого достаточно. Если бы я сказала вслух, как сильно я его хочу… Я бы дала ему возможность окончательно разбить мое сердце, не так уж и далеко в будущем.

— Это был всего лишь один раз и пусть он будет последним, — говорю я вместо этого. — Поскольку мы договорились об этом, наш брак будет партнерством и ничем более. А теперь…

— Ничего больше, пока мы не поженимся, — твердо говорит Коннор. — Завтра мы возвращаемся в Лондон, а затем в Бостон, как только завершится церемония обручения. Мы будем держать свои руки при себе до нашей первой брачной ночи. А потом…

Мое сердце замирает в груди при мысли о нашей первой брачной ночи, о нем, наконец, внутри меня. Я уже несколько раз видела его член, держала его у себя во рту, и я жажду этого финального соединения больше, чем могу признаться даже самой себе. Я хочу его… всего его.

— Мы будем делать это так часто, как необходимо, чтобы ты забеременела в первый раз, — твердо продолжает Коннор. Сколько раз, мое сердце будет снова замирать при мысли о том, чтобы снова и снова ложиться с ним в постель, о его руках на моем обнаженном теле, обо всех позах, которым он мог бы меня научить. О том, как я только что оседлала его, и мы оба обнажились друг перед другом… — И это все, — заканчивает он. — Как только ты забеременеешь нашим первенцем, мы решим, как мы хотим распределить нашу семью дальше. Ты начнешь принимать таблетки и прекратишь, когда мы решим, что пришло время снова забеременеть, и тогда мы… — Коннор делает паузу. — Пока ты снова не забеременеешь.

Я моргаю, глядя на него.

— Значит, как только я забеременею, мы вообще не будем спать? Пока ты снова не захочешь меня обрюхатить?

— Не нужно быть такой грубой, Сирша. — Коннор поднимается на ноги, сейчас он настолько отстранен, что трудно вспомнить страстного мужчину, который так яростно целовал меня, срывал с меня одежду и кончал на меня, прежде чем он смог даже вытащить свой член, настолько он был возбужден. — Нам