Книга Завоевание Туркестана. Рассказы военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза

проездили всю ночь, а утром его нашли под кустом, в яме. Избивши немилосердно, Петина привели назад, после чего заковали в тройные кандалы, наглухо. Еще хорошо, что догадался он унести с собой свои путы; брось он их где-нибудь по дороге, его бы убили. На другой день я навестил Петина, их кибитка стояла верстах в двух от нашей. Поговорили, помолились вместе, я его утешал, советовал надеяться на помощь Божью. Петин признался мне, что хотел украсть у хозяина лошадь, да не мог, потому что лошади у них всегда привязаны на ночь, ну а пеший далеко уйдешь? Так как на новой стоянке вода была далеко, верст десять, то мне оставалось одна работа – собирать топливо. Хозяин мой стал ко мне, как будто, добрее: „Живи у нас, – говаривал, – прими нашу веру…“ Как тут прошел радостный слух, что нас хотят откупить. А скоро слух стал сбываться. Приехал в наш аул Тыкма-сардар, должно быть, выкупил меня у хозяина и повез с собой. У него я встретился с канониром Пантюшиным, тоже, значит, выкупили. Сейчас меня расковали; работы не давали никакой, разве нарубить дров или напоить верблюдов, кормили же вволю: верблюжье молоко, баранина, лепешки, кукуруза…

Так проболтались мы недели три, пока шли переговоры, каким путем нас отправить. Наконец, Тыкма-сардар вырядил нас со своим сыном в другое дальнее кочевье, куда выехал навстречу туркмен, высланный начальством. Он привез нам шинели, сапоги, рубахи, штаны, чаю, сахар – все это прислал наш добрый командир, полковник Гаитинов. После трех дней похода мы прибыли в Чат, где навстречу нам высыпал весь лагерь… И радость же была великая!».

Судьба Петина и его товарищей была много лучше, чем других пленников: иных перепродавали из кибитки в кибитку, пока не зачахнет бедняга; других приневоливали принять магометанскую веру или же убивали за попытку к бегству. Никакая великая держава не могла потерпеть такого бесчинства; к тому же и персияне умоляли Государя императора унять текинцев… Долготерпение в Бозе почившего Монарха наконец истощилось: он повелел двинуть войска вглубь оазиса.

II

Начальство над экспедицией было поручено храброму кавказскому генералу Лазареву. Только этот поход не удался. Сам генерал заболел и во время похода умер, запасы продовольствия, фуража оказались невелики, верблюдов мало, и, вместо того, чтобы сразу двинуть сильный отряд, пришлось вырядить только 10 батальонов и 14 сотен при 16 орудиях.

Как только стало известно, что в Чикишляре начались сборы, текинцы ограбили под Красноводском своих родичей, а из-под Чикишляра угнали 200 верблюдов. На большом совете («джум-гурие») в Куня-геок-тепе все поголовно требовали войны. Было решено укрепиться возле бугра Денгиль-тепе, и сейчас же население приступило к работе: работали и женщины, и дети под надзором трех ханов. На каждые 10 семейств был назначен особый участок; однако ко времени появления отряда крепость не была еще готова.

Авангард наш тронулся 6 июня. Погода стояла жаркая. Шли берегом Атрека, а берег его на 6–7 саженей выше, чем дно, и чтобы достать воды, надо было делать спуски, на что уходило немало времени. Утомленные солдаты долбили твердую как камень землю, пока не выбьются из сил. Проходили в сутки не более 10–12 верст; все это вышло оттого, что путь не был раньше изведан, думали, что он ровный, гладкий, вода везде близко. Главный отряд выступил почти через 2 месяца, когда текинцы успели снять посевы, скопились в крепости и угнали в дальние места скот, словом, приготовились к встрече. Этого мало: несколько раз они тревожили в Бендесене наш авангард, поджидавший здесь главные силы. Чтобы отомстить за дерзкие покушения, князь Долгоруков взял конницу, перебрался через перевал и возле Бами накрыл текинцев врасплох, причем отбил 6 тысяч баранов и 800 верблюдов. Добыча пришлась кстати, продовольствие было на исходе, а когда с приходом главных сил сделали подсчет, то оказалось, что состав отряда надо уменьшить почти на половину, и при всем том провианта и фуража оставалось лишь на 15 дней. Надо было в этот срок взять все укрепления, разбить текинцев и успеть вернуться назад.

Только 27 августа небольшой русский отряд под начальством полковника Ломакина подтянулся к аулу Яронис, за 18 верст от крепости. На 28 был назначен штурм. Войска не смыкали глаз, а в 3 часа утра снялись с бивака. Темнота была такая, что брели на удачу, сбивались с пути, возвращались назад и опять, повернувшись, шли наощупь. На рассвете конные текинцы попытались было остановить отряд, но их отбили гранатами, от которых они разлетались как брызги. Когда же авангард подошел к буграм, за которыми было расположено укрепление, огромная толпа текинцев, размахивая шашками и подбрасывая вверх шапки, быстро вынеслась из крепости. Наши выждали и после нескольких залпов заставили текинцев спасаться в крепость. Тут у ворот произошла страшная давка; наши сгоряча гнались за ними со штыками почти до самых стен. Наконец текинцы скрылись, ворота были затворены и чем попало завалены.

Подошел главный отряд, и войска расположились для штурма: на правом фланге стал батальон Куринского полка и саперная рота, в центре – стрелки и батальон кабардинцев; на левом фланге – другой батальон Куринцева и 2 гренадерских при 4 орудиях; сзади там и здесь также по 4 орудия; в резерве остался только Ширванский батальон; кавалерию услали за крепость, чтобы преследовать беглецов. День клонился к вечеру. Перед этим крохотным отрядом возвышалось укрепление, стены которого, сбитые из глины, имели до 3 саженей высоты над дном рва; главное укрепление было прикрыто крепостцами малых размеров; там, за стенами, стояло целое племя, готовое умереть за пядь родной земли.

Грянул сигнальный выстрел. Батальоны поднялись, двинулись сначала шагом, потом бегом с криком «ура!». Засевшие впереди укрепления текинцы были скоро выбиты и бросились к воротам; правофланговая колонна было настигла их, но в это же время попала под огонь передового укрепления, из которого расстреливали людей продольно и сзади. Куринцы с саперами бросились было туда, а там разрываются наши же гранаты. Небольшая кучка солдат успела, однако, ворваться в крепость, но, растерявшись в узких проходах между кибитками, она вся там и осталась. В центре стрелки и кабардинцы добрались до рва, спустились, поглядели на высокую стену и стали отступать; гренадеры также отступили. По всей линии штурм был отбит; текинцы высыпали из крепости. Не подоспей на выручку ширванцы, наша артиллерия осталась бы на месте; уже артиллеристы палили из револьверов, рубились шашками. Батальоны отступали в беспорядке; в каких-нибудь полчаса третья часть пехоты была изрублена. Измученные и голодные войска спешили добраться до обоза, где располагались,