Книга Пародия - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причем что именно является изящным, а что — неизящным, устанавливал сам король. Устанавливал он это научным методом, а именно в зависимости от времени года, расположения небесных светил и состояния собственного здоровья.
Но, увлекаясь искусством, Мамапапа не забывал и о развитии наук. Так, например, ученому, сделавшему какое-нибудь серьезное открытие, король жаловал сообразно с важностью открытия титул корифея или полукорифея и дарил особого покроя камзол.
Корифеи получали камзол, украшенный шестью золотыми полосами, полукорифеи — шестью серебряными. Полосы шли сверху вниз и имели два дюйма в ширину и три фута в длину.
Появление ученого в подобном камзоле вызывало в любом обществе преклонение и восторг. Любая знатная дама с удовольствием принимала ухаживания корифея или полукорифея.
Сначала титулы эти присваивались пожизненно. Но вскоре Мамапапа обнаружил, что, едва получив награду, ученые переставали заниматься наукой, предпочитая беспрерывно красоваться в своих вызывающих всеобщее восхищение камзолах.
И тогда мудрый король издал новый закон. Согласно этому закону звание корифея или полукорифея оставалось за ученым только до тех пор, пока данный ученый не изнашивал пожалованного ему вместе с титулом камзола. Штопать, латать, подновлять и перелицовывать его строго воспрещалось.
Король полагал, что теперь корифеи перестанут щеголять в камзолах и вернутся к занятиям наукой.
Но мудрое предвидение короля сбылось только отчасти. Корифеи действительно перестали гулять в камзолах, ибо каждая прогулка ускоряла их износ и, следовательно, приближала потерю титула.
Однако и к научным занятиям корифеи и полукорифеи также не вернулись, потому что все время тратили теперь на то, чтобы охранять свои драгоценные камзолы от пыли, моли, сырости, сухости и многих других неприятностей, способных преждевременно лишить высокоученых камзоловладельцев их почетных званий…
Семен КИРСАНОВ
Никудырики
Каждый вечер, взявшись за руки
и прощальный
бросив взгляд.
с тихим смехом
никударики
к никомурикам
летят.
Ни в Европе,
ни в Америке
не найти их —
ведь живуг
никомурики в Нигдерике,
где ничторики
поют.
В реках там
есть ничемурики.
Где ж еще им гнезда вить?
Очень любят
никомурики
ничемуриков
ловить.
Потому-то,
взявшись за руки
и прощальный бросив взгляд.
с тихим смехом
юпсударики
к никомурикам
летят.
Я об этом с упоением
написал стихотворение.
Но понять его
никторики
несумеют
низачторики.
Владимир Волин
(1924–1998)
Иван ЛЫСЦОВ
Соль в глаза
— Ох, исполохал ты меня.
Еще минутинка б — другая —
И свет изник бы изо дня».
.
Располагались огневкой сполохи
Из-под тучи с блескучей сумой.
Загорался сыр-бор от рассохи…
.
Я на звездочках не снула.
На рассвете не спала.
.
«Мне же вызлыдни — солью в глаза.
Над забавами поэта
С солью глаз я не сомкнул:
Всю-то ночку до рассвета
Ни минутинки не снул!
Располстились близи-дали.
Загорается сыр-бор,
Я в словарь толковый Даля
Утыкаю дикий взор.
В согре слетенью — вызлыдни
Над блескучею сумой,
Из-под туч изникли злыдни…
— Мама, я хочу домой!
Не сдержать мне тяжких вздохов,
Я шепчу, судьбу кляня:
— Ох, зачем ты исполохал,
Израссохал ты меня?!
От чрезмерной перегрузки
Ошалевший я сижу:
И с лысцовского на русский
До утра перевожу..
Николай ТРЯПКИН
* * *
Ах. Пегас! Лошак ты мой соловый!
Тпру-y-y!
Во саду ли, в огороде
Репа с тыквою растут,
Я при всем честном народе
Воспеваю красоту.
Что за холка! Что за грива!
Что за бабки — в самый раз!
Жеребец ты мой ретивый,
Неуемный мой Пегас!
Брюква, свекла, бедра, груди —
Право, славный винегрет!
Пусть нас критики рассудят:
Где стихи, а где их нет.
Нам с конягою Пегасом
Огорчаться нет причин:
Рвутся пуговицы с мясом
То и дело у мужчин.
Рвутся кофты, майки, брюки —
На ходу и на бегу…
Я еще похлеще штуки
Для журналов берегу!
Есть огурчики в столовой,
Холодильник отопру…
— Будь здоров, лошак соловый!
— Тпру-у-у!!.
Лазарь Лазарев (р. 1924)
Бенедикт Сарнов (р. 1927)
Станислав Рассадин (р. 1935)
Евгений ВИНОКУРОВ
Суть
Я землю рыл.
Я поработал всласть.
Я с детства политически был развит.
На все вопросы отвечал я: «Ась?»
«Ну да!» «Угу». «Оно конечно». «Разве?»
Я рыл,
В карманы руки заложив.
Страдал: о как постичь тебя, планета?
Пусть не поймут меня,