Книга Плюсик в карму. Книга третья - Елена Штефан

Давид сориентировался быстрее, чем оторопевшая Ольга.

– Что здесь происходит? – Давид перехватил руку мужика и что-то нажал большим пальцем. Захватчик дернулся и отпустил Пашкину конечность. Отпустил скорее от неожиданности, чем от боли, которая, похоже, была нешуточной. Два непреклонных взгляда скрестились. Давид не побеждал, но явно произвел на чужака впечатление. А Пашка и не думал убегать. Ольга всем своим существом чувствовала, как ему хочется поговорить с этим невежливым человеком. И как страшно. А еще он не мог оторвать взгляд от изображения на экране.

– Кажется, нам нужно поговорить, – подошла Ольга к нападавшему с другой стороны от Давида. – Я бы кофе выпила. Вы не против? Меня зовут Ольга Петровна.

Ольга вслушивалась в его эмоции изо всех сил, стараясь угадать по ним ход мыслей этого нежданчика. Получалось не очень – слишком много всего было намешано. Превалировало негодование. На Пашку. Она, Ольга, шла по разряду «раздражающий фактор». Давид воспринимался как серьезное препятствие. Именно присутствие Давида и его явная готовность вступить в конфликт заставили товарища поступиться первоначальными намерениями.

– Согласен. Николай. – И добавил, глядя в требовательные серые глаза: – Федорович.

Телефон мгновенно исчез в кармане, а Ольге с неожиданной галантностью был предложен локоть для опоры. Ручкой тележки, которую катила Ольга, завладела широкая жилистая длань со шрамированными костяшками. Идти по проходам торгового центра под руку с незнакомым мужиком было неловко, поэтому Оля развлекала себя сравнительным анализом. Вот идет пара. Оба в мундирах. Она гвардеец кардинала, а он доблестный кто-то там (знаки на погонах современной формы Оля читать не умела, незачем было) в камуфляже с неприметными майорскими звездами. Так и добрались до знакомого кафе. Слава шельмам, Хайрем был на месте.

Майор Николай Федорович был знакомцем Пашкиного отца. Не сослуживцем, просто знали друг друга давно и с симпатией. Потому известно было Николаю о несчастье Олега Мартынова – сын пропал прямо из палаты больницы. Был – и нету. Инопланетяне унесли, не иначе, потому что сам парень передвигаться не мог. Все армейское братство тогда помогало в поисках, больше всего боялись, что медики скинули данные в банк искомых донорских органов, а мафия подсуетилась. Фото Пашки насмерть впечаталось в профессионально тренированную память Николая Федоровича. Через годик активные поиски сошли на нет. И вдруг – бац, живой, здоровый Павел Мартынов в немыслимом, каком-то средневековом камзоле спокойненько предается шопингу за каких-то жалких двести километров от родного Зеленограда.

– Я за вами уже битый час хожу, – рассказывал Николай. – Никак решить не мог, что предпринять. Сразу Пашку хватать или Олегу звонить… А вдруг не он? Или с памятью у парня беда, мало ли случаев. Решил вот так протестировать – предъявил фото отца сыну. Так что скажешь, блудный сын? Будем звонить бате или сразу поедем? Я на машине.

Пашка долго молчал, не поднимая глаз. Потом залпом выхлебал целый стакан газированной минералки и твердо, глядя в глаза отцовскому товарищу, ответил:

– Нет!

– Да ты!.. Батя там!.. – Майор ухватил бы парня за грудки прямо через стол. Резво так кинулся, да неудачно. Мундир наездника – это мундир наездника. Пашку только качнуло, а ухватить ткань с магической защитой – это не для простого землянина задачка.

– Ты, майор, не на плацу, чтобы команды раздавать, – тихо и очень увесисто произнес Давид, для надежности положив ладонь на погон, чтоб больше не подскакивал.

– Да, Николай Федорович, возьмите себя в руки, – подключилась Ольга. Говорила и старательно навевала безмятежность на нежданного и ненужного свидетеля. Параллельно прикидывала, а не вырвать ли Хайрема из исследовательского экстаза? Вдруг он тоже может с памятью работать? Или хотя бы – успокоительного. Но пока, видимо, придется говорить с этим Федоровичем, и говорить правду. Подрихтованную и без подробностей, но правду. Вдруг так случится, что память подправить не удастся? И надо ли? Отец хоть знать будет, что сын жив и благополучен.

– Это вы парня удерживаете? – Майор явно оценил идентичность костюмчиков блудного парня и этой худенькой немолодой женщины. Их доверительная привязанность была очевидна. Не знал бы, что Пашка сирота, подумал бы – мать с любящим сыном.

– Вы хорошо обдумали вопрос? – с легкой иронией ответила Ольга. Она никак не могла сообразить, как начать разговор. Хоть Хайрема зови фокусы магические показывать в доказательство, да резерва жалко.

– Хорошо. Спрошу по-другому. Что «нет»? И почему «нет»? – Майор сверлил Пашку злым требовательным взглядом.

– Нет, мы никуда не поедем, – уверенно ответила за парня Ольга. В конце концов, она официальная ему начальница.

– А вас я и не звал!

– Не хами, майор, – одернул Давид. – Не могут они ехать. У них лимит времени. Времени, которое ты у них сейчас воруешь.

– А ты, мужик, вообще кто? – с завуалированным вызовом поинтересовался майор.

– Им друг. Тебе не враг. Давид Тураев.

– «Арслан Хасхатов и компани»? Много о нем слышал, говорят, правильный чеченец.

Помощник Арслана обозначил признательный поклон, но с темы соскочить не дал.

– Оля, позволишь совет? – Давид смотрел с сочувствием: и так женщина на пределе, а этот приставала еще отвлекает.

Пашка вскинулся с робкой надеждой.

– Запишите видеообращение к отцу. Прямо сейчас. Майор тоже пусть послушает. А потом решит, нужно ли передавать эту информацию дальше. Сам решит, без вас.

– Да что я ему скажу? – возопил Пашка шепотом. – Что его сын в другом мире? Батя офицер, он не поверит!

– Что значит «в другом мире»? – встрял майор.

– То и значит. – Оля взболтала остатки капучино в чашке. – Мы теперь иномиряне. Это вышло не по нашей воле. Зато мы выжили. И более чем здоровы. Моя семья тоже меня разыскивает, наверное. Я трусливо надеюсь, что они уже отступились.

– Вы тоже с парашютом? – ехидно уточнил Николай Федорович.

– Нет. У меня банальнее – стремительно прогрессирующая деменция в неполных пятьдесят лет. Кажется, я подумывала сброситься с моста, чтоб родных не обременять. В этот момент меня и забрали. Это было почти два года назад. Надеюсь, что дочь и муж уже обвыклись и смирились. Я бы не хотела их растревожить, пусть считают умершей. Сергей, мой супруг, еще совсем не