Книга Хочу тебя в долг - Валерия Ангелос

— Подарок? — изумляется. — Ты мне подарок купил?

— Типа того, — отстраняюсь, пуховик ее одергиваю и шапку на башку получше натягиваю, чтоб уши прикрывала. — Гляди.

Девчонка открывает коробку и застывает. Разглядывает содержимое, дотронуться не решается. Смотрит на меня, потом вниз — на презент. Опять вверх взгляд направляет, после вниз. Как заведенная действует.

— Потрогай, — говорю. — Подержи.

— Я… я никогда, — сглатывает.

— Смелее, — подбадриваю. — Пора привыкать к большим размерам.

— Амир, — губу закусывает. — Я правда… я никогда… я не умею…

— Я понял, — хмыкаю. — Ну так не томи. Чего ждешь? Бери. Сожми покрепче. Не укусит. Погляди, как в руке будет смотреться.

— Это что, — запинается. — Это вообще настоящее?

— Конечно, — смеюсь. — Здоровая волына.

Хватаю ее ладонь и сам на ствол укладываю, выставляю маленькие пальчики, как требуется, показываю, каким образом оружие правильно держать.

— Один выстрел — кому угодно башку снесет, — поясняю. — Прицеливаешься. Жмешь сюда. Все просто. Я научу.

— Это… это же оружие, — бросает чуть дыша. — Это реальное оружие.

— Точно, — киваю. — Не игрушечное.

— Я не умею, — лопочет. — Не смогу…

— Тут как в трахе, — заверяю. — Главное, распробовать, во вкус войти. Потом будет в кайф. Сама останавливаться не захочешь.



Глава 41

Теряю ощущение времени. Грани стираются окончательно и бесповоротно. Просто проваливаюсь в темноту. Окунаюсь во мрак с головой, погружаюсь на самое дно. И про спасение забываю. Ниже упасть хочу. Жажду этого всем своим существом.

Его запах. Острый и терпкий, порабощающий волю. Его сильные и горячие руки. Везде. Повсюду на моем теле. Пленяют в стальных тисках. Разум дурманят.

Не замечаю, как отключаюсь, впадаю в сладкую полудрему, забываюсь глубоким сном. Когда просыпаюсь тоже не замечаю. Все сливается воедино. Один миг перетекает в другой. Вздрагиваю, будто заново оживаю в жарких объятиях.

Да. Черт. Так я еще не отмечала Новый год. Трудно понять, стоит ли этому радоваться. Однако горевать точно не выходит.

Воспоминания о прошедшей ночи проносятся перед мысленным взглядом, буквально обжигая, опаляя неприкрытой страстностью. Но я думаю не только про свой первый настоящий секс. Есть вещи покруче. Валяние в снегу, например. Амир пытался сходу обучить меня стрельбе, всучил в руки ту жуткую штуковину, сразу заставляя понять, что я даже члена его боюсь меньше, чем громадного пистолета. Вырвалась из цепкой хватки, постаралась удрать подальше, вооружилась спешно вылепленным «снежком». Прозвучит безумно, однако я рискнула задать амбалу трепку, посмела дать серьезный отпор. Правда закончилось все предсказуемо. Абсолютным поражением. Хотя игра того стоила. Драйв и экстрим, прямо как по лезвию ножа.

В цель попал один-единственный снеговой «снаряд». И этого хватило. Жаль, я при всем желании не успела бы снять реакцию Амира на камеру мобильного телефона. Эффект длился лишь пару секунд. Катастрофический, врезающийся в память.

Густые черные брови взмывают вверх. Рот приоткрыт от удивления. Лицо выглядит совершенно непривычно. Точь-в-точь физиономия изумленного мальчишки. Маска грозного хищника дает трещину, на краткий миг обнажаются живые эмоции.

Бью четко в цель. По чистой случайности. «Снежок» вбивается в широкую грудь, врезается прямо в сердце и распадается на части.

Отшатываюсь, бросаюсь в сторону, издавая испуганный вопль. Заранее предвкушаю неминуемую расправа. Ни секунды не сомневаюсь в неизбежности наказания.

Пара ударов пульса по вискам — и я уже прижата к земле. Вдавлена в девственно белый снег мускулистым телом, распластана под жестоким хозяином без шанса вырваться на свободу. Тяжелое дыхание опаляет лицо.

— Звезда готова? — рявкает Амир.

— В… в каком смысле? — спрашиваю, судорожно подрагивая под грудой железных мышц. — Что ты имеешь ввиду?

— Что имею, то и введу, — хмыкает. — Наглая ты. Вроде совсем мелкая звезденка, а то и дело норовишь выпустить свои когти.

— Я… я просто, — губы кусаю и выпаливаю: — Просто игра такая!

— Объяснишь это моему болту, — заявляет хлестко и ухмыляется, выразительно трется бедрами о бедра, утыкается в меня своим здоровенным возбужденным органом.

— Но мы же, — запинаюсь. — Мы же недавно…

— Хрень, — обрывает хрипло, издевательски выгибает брови, вжимается в меня плотнее, упирается все сильнее. — Реального забега не было. Чисто напряг сбросить. Сперму выплеснуть.

— Ох, — выдаю не слишком осмысленно.

А громила загребает снег ладонью и лицо мое обтирает. Щедро. Заставляет вскрикнуть и зажмуриться.

— Рожу больше не крась, — говорит невозмутимо. — И без этого дерьма выглядишь милахой. Нечего тебе малеваться.

— Ах ты! — восклицаю, захлебываясь противоречивыми чувствами. — Ты гад!

Толкаю его и с удивлением понимаю, что амбал подается, разрешает себя оттолкнуть и на спину завалить. Позволяет мне одержать верх. Пусть и на короткое время.

Пользуюсь возможностью сполна. Одержимо его снегом заваливаю.

Задыхаюсь. Замираю. Вдруг осознаю, что сверху на нем восседаю. Еще и с широко разведенными бедрами. Буквально седлаю этого дикого и необузданного мужчину.

А на мне только колготы. Платье задирается в момент.

Черт. Что же теперь будет? Сглатываю.

Но ничего особенного не происходит. Амир просто вновь возвращает меня на землю. Вернее на свежий снег. Переворачивает и наваливается сверху, вдавливает в сугроб. Раунд за раундом, мы портим идеальный покров, беснуемся и забавляемся, хохочем.

Проклятье. Это действительно смешно. Давно так не дурачилась, и уж точно не могла представить, что стану дурачиться именно с ним, с этим невероятным и невозможным человеком.

Мы нескоро добираемся до дома. Взмокшие и распаленные, заведенные до предела. Мои губы болят и немеют от поцелуев. Задница точно будет покрыта синяками, уж слишком сильно и жестко Амир мнет ягодицы, постоянно щипает, принуждая меня вскрикивать и подпрыгивать. Его властные пальцы не знают пощады, никак запал не сдерживают, только подстегивают жажду.

— Хочу тебя, — выдает громила прямо в мой рот, горло своим утробным рыком насквозь пронизывает. — Отогреть.

— Хорошо, — смотрю в черные глаза и плыву, растекаюсь. — Отогрей меня, пожалуйста. Пожестче и посильнее. Отогрей.

А дальше единственный свидетель нашего разврата — горящий камин.

Одежда быстро отправляется на пол. Срывается и швыряется в разные стороны, разбрасывается по комнате. Обнаженное тело возгорается быстрее. Такое чувство, словно моя кожа оголена до нервов. Ощущения обостряются до предела.