Книга Не спи под инжировым деревом - Ширин Шафиева

Мне назначили интервью по скайпу. Вытирая о штаны мгновенно вспотевшие ладони, я десятки раз перечитал письмо, чтобы убедиться, что всё правильно понял. Внимательно изучил электронный адрес, чтобы убедиться в его подлинности (кто знает, вдруг это очередная шуточка Ниязи). Вскочил, чтобы рассказать трудившейся в гостиной над портретом Зарифе, но сразу же передумал. Не следует хвастать ещё не добытым трофеем. Выпив чаю, чтобы успокоиться, я сел и написал ответ, перепроверил его раз двадцать, нажал кнопку «отправить» и вдруг до меня дошло, что я поставил лишнюю запятую. Что была за трагедия! Клятая запятая мерещилась мне в каждом предмете, содержавшем в себе хоть сколько-нибудь искривлённую линию. На нервной почве я выпил подряд четыре стакана чая.

От переживаний меня отвлекла Сайка, которая, от восторга путая буквы в каждом слове, написала мне, что я никогда не угадаю, что произошло, а произошло следующее: наша новая знакомая Нигяр наконец-то соблазнила своего дядю! «Воистину этой осенью мечты у всех сбываются», – подумал я и спросил: «Тебе-то откуда это известно?» Сайке рассказал, как и следовало ожидать, Ниязи. Злой гений Ниязи, я даже не удивился бы, если бы узнал, что это он соблазнил дядю за Нигяр, наш любимый универсальный решатель проблем. «А мне-то что за дело до того, кто из незнакомых мне людей кого соблазнил?» – «Это еще не все!!! (Здесь моя милая поставила смайлик «Крик» Мунка».) Илькин сделал предложение, и я сказала да!!!! Теперь я буду зашивацца (шеренга смайликов, рыдающих от смеха)».

Несмотря на поэтический и музыкальный талант, я человек логического склада ума, поэтому после этого сообщения процессор в моей голове потребовал перезагрузки. Что-то противоречащее логике было в последовательности: влюбиться в дядю – соблазнить дядю – восстановить девственность хирургическим путём – выйти замуж за какого-то подложного мужика. Вообще-то до меня неоднократно доходили слухи о таких случаях, иногда я даже боялся, что если мы с Саялы не поженимся, то и ей придётся прибегнуть к этой процедуре, когда она соберётся замуж за «хорошего мальчика».

Мы ещё немного поразминали пальцы за обсуждением этой темы. Саялы с первого взгляда невзлюбила Нигяр, а я терпеть не мог Илькина, поэтому всё произошедшее подняло нам настроение. Мы болтали так же живо, как в первые недели знакомства, и мне начало казаться, что, если роковая запятая сейчас разрушит мою карьеру и я никуда не поеду, это не так уж сильно огорчит меня, ведь не придётся покидать Сайку. Но вот шум дождя пронзил, словно отравленная стрела, сигнал, оповещавший о приходе писем. Бросив переписку с Сайкой на полуслове, я взял свои кощунственные мысли обратно и открыл новое послание из райских кущ. Моя вопиющая безграмотность не отпугнула нанимателей, и теперь мне предстояло подготовиться к интервью. Прикинув все возможные варианты развития событий в случае, если я выйду на связь из своего дома – в комнату вбежит мама с визгом и воплями (она никогда не стучит в дверь, прежде чем войти, и всегда забывает, что её просили не беспокоить кого-нибудь в указанное время) или очнётся Бахрам, утратив контроль над нашим призраком, который начнёт крушить всё вокруг, а то и крысиный король вдруг, пресытившись бесславной жизнью в подполье, выйдет и объявит себя государем нашей квартиры, – приняв во внимание всё вышеперечисленное, я, как умный человек, решил, что буду говорить с нейтральной территории, под каковое определение сейчас больше всего подходило жилище Сайки.

В комнату, конечно же без стука, вошла Зарифа, напугав меня, отвыкшего от её дневного присутствия в доме. От неожиданности я резко свернул окно на компьютере и приготовился выслушать едкие замечания сестры по поводу моих занятий в интернете, но она сказала лишь:

– Портрет готов.

– О. Поздравляю, – невпопад ответил я, занятый своими переживаниями.

– Не за что, – ещё более странно ответила Зарифа и прошлась нервным кругом по комнате.

– И что теперь?

– Он стоит в комнате.

Вместе мы пошли смотреть портрет. Удивительно, но он был очень хорош: Зарифе удалось передать сходство, хотя, на мой взгляд, в манере написания просматривалось также и нечто глубоко личное, Бахрам на холсте словно светился изнутри, а в жизни выглядел как обычно, разве что его неизменно лысая голова покрылась слоем пыли.

– Это, пожалуй, твоё призвание, – сказал я.

– Писать Бахрама?

– Хм. Я имел в виду что-то более глобальное.

– Выйти за него замуж?! – с каким-то дьявольским восторгом спросила Зарифа. Я слегка ошалел:

– Ты пошутила, да?

– Нет, почему ты так думаешь? Я что, недостаточно хороша для него?

– Даже слишком хороша. Но я не думаю, что такие, как он, женятся. Или вообще имеют отношения с женщинами. Сколько там лет он пробыл в монахах, двадцать? Ты думаешь, он собирается жениться?

– Зачем же он тогда в Азербайджан вернулся?

Это был правомерный вопрос. В самом деле, зачем кому-то возвращаться сюда, если не для того, чтобы жениться на благонравной азербайджанской девушке.

– Ты с ним даже не говорила ни разу. Не строй далеко идущих планов, может, он тебе и не понравится.

– Мне не понравится человек, который способен два месяца неподвижно просидеть на одном месте, ничего не есть и не пить и при этом выжить?!

Мои доводы были исчерпаны, довод «А ты-то ему на что сдалась?» озвучен быть не мог. На всякий случай я решил расспросить Ниязи о Бахраме: чем он занимается в свободные от сидения в чужих домах месяцы, чем живёт, на что ест и ест ли вообще?

– Ты только маме не говори, – спохватилась Зарифа.

– Она меня первого же и убьёт. Ведь это я притащил его в дом.

– За что я тебе буду бесконечно благодарна, если всё сложится хорошо.

– А если сложится плохо?

– То я буду ненавидеть тебя до конца твоих дней.

Вечером к Зарифе явились с визитом не пойми откуда взявшиеся друзья из художников и людей, считающих себя художниками. Угадайте, кто из них преуспевает, регулярно устраивает персональные выставки и продаёт картины, а кто прозябает в нищете и безвестности? Расчётливая Зарифа позвала и тех, и других: настоящим художникам отводилась роль критиков, которые могли бы трезво и профессионально оценить её работу, а тех, кто считал себя художниками, Зарифа планировала использовать в качестве полезных связей, которые помогут ей стать популярной. Мне безумно хотелось присутствовать на собрании, чтобы посмотреть, как будут общаться между собой первые и вторые, в обычной жизни не пересекающиеся. Настоящих художников я не знал, а всех прочих часто встречал в сети, где им легче всего заявить о себе.

Наша вся-такая-творческая молодёжь: неопределённого возраста мальчик-мужик с бородой и девочка-богемочка. Образование: экономическое, техническое, юридическое – какое угодно, но едва ли Институт Искусств. Зарождаются юные художники так: однажды условные студенты приходят к выводу, что выбранное ими образование не приносит ни денег, ни удовольствия, и решают, что, раз так, значит, их стезя лежит в плоскости искусства. Ударяются одновременно в поэзию и живопись, причём, не освоив азов, сразу приступают к творческим экспериментам и поиску себя. Ищут себя явно не там, где они есть, но тем не менее находят поклонников – среди других творческих личностей. Из-за такого симбиоза вынуждены сбиваться в стайки, кочуя с пластиковыми стаканчиками вина с выставки на выставку. На выставках мало произведений искусства, зато много селфи.