Книга Копья и пулеметы - Александр Бушков

В некоторых местах, чтобы не возиться с эшафотами, при повешении в качестве живых эшафотов использовали слонов – очередное британское грязное ноу-хау, на которые они большие мастера. Но страшнее всего, мне думается, была процедура, самими англичанами названная «дьявольский ветер»: человека привязывали спиной к дулу пушки и выстрелом разносили в клочки. Смерть мгновенная, но жуткая. Изобрели это не во время сипайского восстания – еще в 1761 г. такую казнь применил генерал Гектор Мунро к участникам подавленного им восстания сипаев. Правда, этих казней он совершил «всего» двадцать пять, а его последователи – гораздо больше. Знаменитый русский художник Верещагин нарисовал картину на этот сюжет и весьма неосмотрительно привез ее на выставку в Лондон, откуда она вскоре таинственно исчезла. Устроители выставки разводили руками, а хваленый Скотленд-Ярд так и не отыскал ни пропажи, ни похитителей.

Правда, вернувшись домой, Верещагин написал копию, которую мы можем видеть и сегодня – уж простите темного, не знаю, в каком именно музее, а гуглить было лень.

(Объективности ради нужно уточнить: по некоторым источникам, «дьявольский ветер» англичане не сами придумали, а заимствовали у Великих Моголов, применявших эту казнь еще до английского завоевания.)

Между прочим, по достоверным источникам, на это интересное зрелище в немалом количестве приходили полюбоваться английские чопорные, благонравные дамы и девицы. Они только брали с собой кружевные зонтики, чтобы не забрызгало очень уж сильно пятнами крови – значит, стояли совсем близко. Милые, благовоспитанные дамы и девицы, наверняка в жизни кошку ногой не пнувшие, грубого слова не промолвившие розовыми устами.

Поскольку никак не стоит изображать всех англичан в Индии черной краской, опять-таки объективности ради нужно отметить, что генерал-губернатор Индии лорд Каннинг к «ястребам», жаждущим крови, крови и еще как можно больше крови, никак не принадлежал. Наоборот, он выступал за то, чтобы вина каждого взятого в плен мятежника рассматривалась персонально. Тех, на ком нет вины за убийство мирных граждан, следует, попросту разоружив, отпускать по домам. И уж безусловно не обрушивать репрессии на мирное индийское население поголовно. Чем больше крови невиновных прольют англичане, тем сильнее будет к ним ненависть.

Каннинг писал королеве: «За рубежом распространились настроения жестокости, мстительности, причем даже среди тех людей, которые по долгу службы должны подавать хороший пример. Трудно смотреть на все это без горького чувства стыда за некоторых наших соотечественников. Не найти даже одного человека из десяти, который бы сказал, что постоянные казни и расстрелы сорока или пятидесяти тысяч человек могут быть преступлением, а не правомерным действием против мятежников».

Правда, ни войскам Ост-Индской компании, ни тем более присланным из метрополии он был не командир. Так что по-прежнему горели деревни, сплошь и рядом с запертыми в домах жителями, грохотали пушки «дьявольского ветра». После взятия Каанпура бригадный генерал Нил заставил пленных слизывать кровь своих жертв с городских стен…

Каннинг все же издал резолюцию, согласно которой взятые в плен сипаи должны были наказываться не скопом, а за конкретную вину. И сорвал планы английских церковников по массовому (насильственному, как легко понять) обращению индуистов в христианство. А планы были грандиозные: самые фанатичные проповедники даже собирались ликвидировать индуизм полностью. Еще в 1857 г. баптистский священник Сперджен, выступая в Лондоне перед двадцатитысячной толпой, неистовствовал: «Религия индийцев – это не более чем масса крайних непристойностей, которые только можно вообразить. Божества, которым они поклоняются, не имеют права даже на крупицу уважения. Их вероисповедание требует всего, что является порочным, и мораль требует прекратить это».

Ему вторило Лондонское миссионерское общество, заявившее: «Идолопоклонство (т. е. индуизм. – А.Б.) и мусульманство вкупе с принципами и духом Магомета выказали свой истинный характер, который можно понимать только так, что он достоин лишь страха и ненависти».

Здесь налицо шулерская подмена: причиной восстания и его кровавых эксцессов выставлялись индуизм с мусульманством, а не столетние зверства англичан в Индии. Это были не просто слова: в Индию планировалось направить крупный десант миссионеров (несомненно, действовавших бы под прикрытием солдат), и для этого уже было собрано 12 000 фунтов стерлингов пожертвований.

Каннинг в письмах к королеве протестовал и против этого. У него хватило власти отклонить поданную ему английской «общественностью» в Калькутте петицию, требовавшую введения в Индии военного положения – что сделало бы террор вовсе уж лютым и «законным». Тогда «общественность» дала ему ироническое прозвище «милосердный Каннинг» и направила уже королеве новую петицию, требуя уволить Каннинга, чей совершенно неуместный гуманизм непригоден для обуздания мятежников.

Королева эту петицию отклонила. Вполне возможно, и ее не стоит изображать одной лишь черной краской. Или просто понимала, как опытный политик, прекрасно разбиравшийся в управлении империей: сами по себе карательные меры проблему не решат. Как указывалось по другим поводам: штыком просто взять власть, но усидеть на штыках очень трудно… Леди Каннинг она говорила: «Я полагаю, что к религиозным вопросам следует относиться с величайшей осторожностью. В их религию нам ни в коем случае не стоит вмешиваться, в чем нас обвиняют фанатично настроенные местные жители. Мы должны строго соблюдать все их религиозные обычаи, так как сейчас никто не знает, к чему это может привести и когда все кончится».

Безусловно, не стоит видеть в этом одно только лицемерие – скорее уж тонкий политический расчет, обернувшийся реальными делами: в поминавшейся правительственной Декларации от 1 ноября 1858 г. по инициативе Виктории и принца Альберта была убрана та часть, где говорилось, что королева «правомочна принимать меры для подрыва местных религиозных верований и обычаев». И вписан другой: «Глубокая привязанность ее королевского величества к собственной религии, несомненно, будет гарантом уважения к религиозным чувствам индийского народа и предотвратит любые попытки правительства нарушить традиционные верования и местные обычаи».

Какими бы побуждениями это ни было продиктовано, соблюдалось до самого конца английского владычества в Индии. Уже в XX в. Индию сотрясет мощное движение за независимость (и жертвы вновь будут исчисляться миллионами), но никогда не будет попыток массового обращения индусов и мусульман в какую-то из английских религий.

Кроме того, согласно Декларации, помиловали и отпустили по домам всех индийцев, не принимавших участия в убийстве мирных англичан. Карательные экспедиции прекратились. А главное, должен доложить с чувством глубокого удовлетворения, восстание сипаев прозвучало похоронным звоном для Ост-Индской компании. Той же Декларацией она была отменена и распущена. Управление Индией, как и другими английскими колониями, переходило непосредственно к королеве и правительству, и в Индию был назначен английский вице-король. Это вовсе не было «национализацией» – акционеры компании получили компенсацию в 3 млн фунтов стерлингов, но от управления Индией оказались отстранены навсегда. Правда, чисто формально компания была окончательно ликвидирована, по одним источникам, в 1873 г., по другим – в 1876-м. Но все это время она уже никакой деятельности не вела – как пишут сами англичане, кучка ее чиновников «прозябала» в каком-то домишке в Лондоне (а в 1876 г. королева Виктория была провозглашена императрицей Индии). В административном аппарате появилось некоторое количество индийцев – как легко догадаться, на третьестепенных постах.