Книга Рутинёр - Павел Корнев

С некоторым разочарованием я отложил листок в сторону и взялся за следующий. И вот тут мне в кои-то веки улыбнулась удача. Обладание парными Зрачками ангела приписывалось подвижнику Гисли Благочестивому, который – сюрприз-сюрприз! – использовал их в качестве серег. Более того – хоть эти парные бериллы и хранились в кафедральном соборе Свальгрольма, но, как полагали архивисты Сияющих Чертогов, подлинным являлся только один из них. Второй же пропал около двух веков назад, когда во время морского сражения затонул фрегат с тогдашним королём Фирлана на борту. Что характерно – то сражение проходило с флотом Майнрихта. О-хо-хо…

Я ощутил мимолётный всплеск азарта, но сразу понял, что эта ниточка меня к де ла Веге не приведёт. Ангелы небесные, да эти сведения окажутся абсолютно бесполезными даже для Кабинета бдительности! Возможно, Канцелярия высшего провидения на своих землях и смогла бы чего-то добиться, но на этом берегу Рейга окажется бессильна отыскать изворотливого южанина и она.

Вот только любая информация – это товар, и даже бесполезные сведения при некоторой сноровке вполне реально разменять на нужные в расследовании зацепки.

Я задумчиво крутанул на запястье чётки, полюбовался жёлтым отблеском семиконечной звезды и поцеловал святой символ, соглашаясь со своими мыслями.

– Что-то нашёл? – поинтересовался Микаэль.

– Нет, пустышка, – отмахнулся я, заткнув бумаги за обшлаг камзола.

– Но?

– Послужит поводом кое с кем встретиться.

Маэстро Салазар влил в себя остатки вина, вытер усы и ожидаемо уточнил:

– И с кем же?

Я не стал делать секрета из наших дальнейших планов и сказал:

– Попробую разговорить Рихарда Колингерта.

При упоминании капитана лиловых жандармов бретёра явственно покоробило, и он без всякого энтузиазма спросил:

– И чем может быть полезен этот упырь?

– Идём! – Я решительно поднялся из-за стола и взял с лавки саквояж. – Расскажу по дороге.

2

Моё предположение о наличии определённого сходства у свастики, обнаруженной на месте проведения ритуала в Зарьиной пустыни, и символа на артефакте бакалавра Шеера, маэстро Салазара нисколько не впечатлило. Его беспрестанное ворчание сменилось раздражённым сопением, но и только.

– Свастика есть свастика, Филипп! – попытался воззвать он к голосу разума. – Какие ещё углы? Как нарисовали, так и нарисовали! Ну сам посуди – на кой чёрт нам лишний раз привлекать внимание Кабинета бдительности?

– Отстань! – отмахнулся я и свернул с набережной на боковую улочку и зашагал к дому Эстебана.

Микаэль помянул милость небесную и потопал следом.

В пасть льву сунет голову всяк бесстрашный глупец, Но зверю нет разницы – есть людей иль овец!

Я проигнорировал двустишие бретёра, прошёл меж приоткрытых створок ворот в арку и во дворе особняка наткнулся на Уве, который расчертил брусчатку в дальнем углу огромным кругом святого Варфоломея и сейчас вышагивал в нём, тщательно отрабатывая махи волшебной палочкой. Насколько удалось заметить, эфира он жезлом почти не касался, но и так по раскрасневшемуся лицу и обнажённому торсу катились капли пота.

При нашем появлении школяр перестал упражняться и покинул пределы схемы. Когда он пересекал границу круга, незримая стихия мягко колыхнулась и разошлась во все стороны лёгкими, быстро затухающими подрагиваниями.

– Не переусердствуй только! – предупредил я Уве. – И проверь контур схемы, слишком сильные помехи.

– Проверю, магистр, – покладисто согласился школяр и криво усмехнулся. – Так и так больше заняться нечем. Честно говоря, вы тратите деньги попусту. Марта дни напролёт практикуется в целительстве, успеваю позаниматься с ней не больше часа. Скоро полезу на стены со скуки…

– Завтра развлечёмся, – уверил я паренька.

Уве мои слова нисколько не воодушевили, более того – явственно обеспокоили. Он кинул быстрый взгляд на дружелюбно скалившегося Микаэля, отошёл к каменной ванне, зачерпнул воды и умылся.

– Какие-то конкретные планы? – уточнил он после этого с плохо скрываемой нервозностью.

– С утра продадим лошадей, – пояснил я. – Потом, если будет желание, можешь сходить с нами в монастырь, где растёт дерево, под которым когда-то проповедовал Пророк. Ещё собираемся в университет, но тебе там делать нечего.

– Как это нечего? – опешил Уве. – Меня ведь пустят в библиотеку, так? Магистр, мне осточертело сидеть в четырёх стенах! Я в столица, а ничего здесь толком не видел!

– Кто тебе мешает выйти за ворота? – с насмешливой ленцой поинтересовался Микаэль.

– Заблудиться боюсь, – насупился Уве.

– Хватит вам! – прервал я пикировку и спросил: – Где Эстебан?

И тут же с галереи второго этажа послышалось:

– Здесь, магистр!

Я поднялся по лестнице и без обиняков заявил:

– Не слишком разумно привлекать человека без патента к лечению пациентов!

– У меня есть лицензия. Всю ответственность я беру на себя.

– Речь не об ответственности за лечение без лицензии, – покачал я головой. – Речь о том, что без патента Марта не должна практиковаться в тайных искусствах!

Лекарь огладил чёрную с проседью бородку и покачал головой.

– Не думаю, что это приведёт к неприятностям, магистр.

– Не думайте, просто прислушайтесь к моим словам! – заявил я. – И даже не сомневайтесь – приведёт. В первую очередь лично для вас.

– Я учту.

– Премного обяжете, – усмехнулся я. – И вот ещё что: мне нужен корень мандрагоры.

Эстебан в непритворном удивлении округлил глаза и уточнил, решив, будто ослышался:

– Что, простите?

– Корень мандрагоры, – спокойно повторил я.

– Торговля им незаконна! У меня не хранится ничего подобного!

Я указал на вывеску аптеки и многозначительно заметил:

– У вас есть должные связи.

– Нет!

– Да! И умоляю, не разыгрывайте из себя оскорблённую невинность! – Я распустил завязки кошеля и выудил из него три гульдена. – Держите, этого с лихвой покроет ваши расходы. Корень передадите с Мартой.

Эстебан посмотрел на вложенные в ладонь золотые монеты, подкинул их и зажал в кулаке.

– Как скажете, магистр…

В голосе лекаря ощущалось откровенное неудовольствие, но я заострять на этом обстоятельстве внимание не стал, похлопал его по плечу и спустился во двор.

– Идём, Микаэль! – позвал бретёра, направляясь к арке, и тот зашагал следом. На своего бывшего приятеля он даже не взглянул.