Книга Связь времен. Записки благодарного. В Новом Свете - Игорь Ефимов

Дальше всё происходит стремительно.

Слева от меня вдруг открывается пустое пространство, просвет в шеренге автомобилей.

Краем глаза я замечаю что-то большое и белое, несущееся оттуда на меня.

Удар, треск, скрежет.

Наш «сэйбел» сильно отброшен вправо.

И тишина.

Я пробую шевелить руками. Кажется, целы. Ноги? Раз мне удалось затормозить, наверное, целы и они. Скашиваю глаза на Марину. Она смотрит на меня, кивает. Но сзади слышится жалобный голос Аллы:

— Симур... Симур...

Мне удаётся с трудом открыть покорёженную дверцу, выйти наружу. Теперь я могу взглянуть на моих пассажиров на заднем сиденье. Я вижу окровавленную голову Симура. Он без сознания. Алла беспомощно гладит его по щекам. Потом сама сгибается от боли, держась за рёбра.

Ещё до приезда скорой помощи какой-то сердобольный водитель подбежал к нам, зажал рану Симура бумажным полотенцем и держал его там, пока подъехавшие санитары не начали накладывать настоящую повязку.

В больнице раненый пришёл в себя, ему поспешно сделали рентген. Да, имеется трещина в черепе. Обломок косточки застрял в мозгу — необходима операция. Но в этой больнице нет достаточно квалифицированного хирурга, нужно ехать в столицу штата. Там уже оповещены и готовы принять пациента. У Аллы обнаружили перелом ребра, ей тоже необходима помощь. Скорая умчала обоих на север.

Я плохо понимал, что мне говорил полицейский в вестибюле больницы. Меня объявляют виновником аварии? Разбитый «сэйбел» увезён в местную ремонтную мастерскую? Ах, плевать, на всё плевать! Только бы Симур остался жив, только бы врачи сумели спасти его! Нужно подписать протокол? Где? Всё подпишу не читая, без всяких споров-разговоров.

К Елене Александровне мы добрались к вечеру на такси, ночь провели в тревоге. Но утром Алла позвонила из хирургического отделения и сказала, что операция прошла успешно, врачи обещают выздоровление. Только после этого способность соображать вернулась ко мне полностью.

Елена Александровна отвезла меня в местную контору проката автомобилей, где я арендовал на целый Месяц уютный красненький «кавалер», на котором мы с Мариной уехали домой. Там я попытался вчитаться в бумаги, вручённые мне полицейским, понять, что же произошло на дороге №1, вблизи поворота к парому.

Оказывается, нас ударил крупный джип, развозящий пиццу. Он долго стоял на встречной полосе шоссе, выжидая просвета в потоке машин, ползущих на юг. Наконец, двое водителей заметили его просительно мигающий сигнал левого поворота и остановились. Водитель джипа ринулся в образовавшийся просвет с такой поспешностью, словно ему не пиццу надо было доставить, а вывезти раненого с поля боя. От этого удар получился таким сильным. Не было сомнения в том, что при нормальной скорости поворота водитель успел бы заметить наш «сэйбел» и затормозить. Но так как я ехал по обочине, полицейский объявил виновным меня.

Такое решение имело для нас последствия катастрофические. Дело в том, что из экономии я никогда не покупал страховку от повреждений, нанесённых автомобилю при столкновении, так называемую collision insurance. Исходил из того, что я водитель законопослушный и виноват всегда будет другой — пусть его страховая и платит за причинённый ущерб. Хочешь не хочешь, нужно было вступать в борьбу. Хотя я уже знал, что суд лишь в редчайших случаях отменял приговор полицейского.

Всё же, вчитавшись в правила дорожного движения, я обнаружил в них спасительную лазейку: выезд на обочину разрешался в том случае, если тебе нужно было объехать автомобиль, остановившийся на перекрёстке для левого поворота и пропускавший встречный транспорт. Именно такова была ситуация, предшествовавшая аварии: передо мной остановился автомобиль, мигавший левым сигналом, я стал объезжать его справа по обочине. Ободрённый, я извлёк из полицейских протоколов имя и телефон свидетеля, который был за рулём автомобиля впереди меня. Если бы он согласился подтвердить на суде, что так всё и было, мои шансы очень возросли бы.

Увы, видимо, полицейский тоже прекрасно понимал этот возможный ход моей защиты. Когда я набрал указанный номер, трубку взяла мать водителя-свидетеля. Она заявила, что делаверская полиция уже звонила им, разговаривала крайне враждебно и даже грозила объявить её сына виновником аварии. Поэтому никакого касательства к этому делу он иметь не желает, а уж тем более выступать на суде в качестве свидетеля.

Что мне оставалось делать? Я всё же написал на штрафном билете, что не признаю своей вины и приехал в назначенный день на суд в Делавер. Там я впервые увидел водителя джипа — мальчишку лет восемнадцати, видимо, подрабатывавшего развозкой пиццы в летние каникулы. Впоследствии я увидел документальную телепередачу, в которой полицейский объяснял, что нет страшнее водителей, чем пиццевозы. Ибо их хозяева в своей рекламе обещают доставить вкусное блюдо к столу горячим за рекордное время, и, соответственно, их развозчики носятся по дорогам как безумные.

Если бы я не был в момент аварии так выбит из колеи раной Симура, я бы непременно потребовал, чтобы мальчишку проверили на алкоголь и наркотики. Если бы у меня был адвокат, он сумел бы добиться от полиции доступа к его водительскому досье. Не факт, что у него были водительские права — такое случается, если настоящих водителей не хватает. Моего свидетеля полицейский запугал, а привёл своего, который заявил, что мой «сэйбел» мчался по обочине на большой скорости. Я спросил его, как он оказался на перекрёстке двух шоссе, где пешеходов практически не бывает. Он заявил, что как раз в тот момент вышел покурить на улицу с места своей работы. «Кем же вы работаете?» — спросил я. Оказалось, официантом в той же самой пиццерии, что и мальчишка, и что она располагается в аккурат на том же злополучном перекрёстке. А что — всякие бывают совпадения! Почему бы нет?

Судье не оставалось ничего другого, как объявить меня виновным. Лицо полицейского выразило полное удовлетворение. Он успешно защитил своего земляка от проезжего иностранца и, видимо, будет теперь получать бесплатную пиццу до конца дней своих. Единственным отрадным впечатлением от всей поездки явилось то, что я увидел на месте аварии: на шоссе был выстроен разделительный бетонный барьер, исключавший возможность левого поворота на малозаметном опасном перекрёстке.

Но улучшение транспортных магистралей штата Делавер никак не облегчало моё положение. Ремонтная мастерская объявила, что починка разбитого «сэйбела» будет стоить около шести тысяч. Но опытные друзья предупредили, что при таком ударе в несущей раме автомобиля обычно возникает перекос, который исправить невозможно. Ремонтники заменят разбитые узлы, подлатают, покрасят, но вскоре начнутся новые неполадки, необъяснимые вибрации, требующие новых ремонтов. Значит уже не джипом, а тяжёлым танком наезжала на нас необходимость покупки новой машины.

«Шемякин суд», описанный выше, в главе десятой, дал мне некоторый опыт судебных баталий. Я был готов ринуться в новую схватку, опять не прибегая к услугам адвокатов. За разбитую машину я ещё был должен кредитной компании «Форд Мотор Кредит» около десяти тысяч долларов, и это было пострашнее, чем мифические десять миллионов шемякинского иска. Борьба предстояла долгая, и надежды на победный исход едва-едва светились сквозь мрак юридической безнадёжности.