Книга Тевтонский орден - Вильям Урбан

Этот поход стал одним из самых памятных предприятий в Средние века – осада вражеской столицы рыцарями и военными специалистами со всей Европы. Несмотря на высокий дух крестоносцев, они не смогли завладеть крупнейшим городом Литвы. Война продолжалась: тевтонские рыцари наносили удары вверх по Неману и разоряли самогитские поселения, но предпринять новый поход в холмистые земли центральной Литвы, тем более к ее столице, им было не под силу. Литовцы оборонялись, ожидая своего часа. Они не могли рисковать всем в открытом сражении и не имели причин переносить военные действия на территорию Пруссии. По крайней мере, в тот момент.

Мир

К концу 1393 года Витаутас стал хозяином Литвы. Он изгнал из страны всех братьев Ягайло, и когда его войска в 1394 году разбили князей Волыни, Галиции и Молдавии, Ягайло окончательно предоставил братьев их злосчастной судьбе. Карибутас отправился в ссылку в Краков, куда прежде бежал молдавский князь в надежде спастись, но был заключен в тюрьму. Скиргайло умер в Киеве в 1396 году, возможно он был отравлен. Свидригайло недолго воевал на стороне Тевтонского ордена, прежде чем добился мира с Витаутасом. Бывший епископ Хенрик также скончался от яда, никем не оплакиваемый.

Ягайло сохранял за собой титул верховного вождя, а Витаутасу приходилось довольствоваться меньшим титулом Великого князя до самой своей смерти[68]. Однако время шло, так что реальная власть перешла в руки Витаутаса.

Тем временем набеги крестоносцев на Литву продолжались. В Самогитии не только постоянно находились войска из Пруссии, там появлялся и черно-белый (черная на белом поле в центре горизонтальная полоса, знамя оканчивается тремя острыми свисающими треугольными хвостами) стяг ливонского магистра. Последний набег на Самогитию произошел зимой 1398 года, когда крестоносцы захватили семьсот пленных и почти столько же лошадей, перебив еще больше местных жителей. Они застали защитников страны врасплох, вторгшись во время переменной зимней погоды. Эта рискованная игра редко, но приносила свои плоды. Витаутас не нанес ответного удара – он был занят походами на землях южной Руси и желал покончить с обременительной войной на северной границе, которая уменьшала его шансы добиться победы в степях. Лишь обещание, данное им Ягайло, мешало ему заключить мир. Но, конечно, обещания подобного рода не были серьезным препятствием для Витаутаса.

Вскоре у него появился удобный предлог ослушаться приказов из Польши, когда Ядвига (именно она, а не Ягайло, по закону правила Польшей) потребовала с литовцев налог, который Витаутас вовсе не желал платить. Королевское повеление имело под собой основания. Витаутас зависел от польской помощи для защиты Самогитии, и польские знать и духовенство спрашивали, почему они должны брать на себя все расходы, в то время как литовцы не платили ничего. Поляки рассудили, вероятно, что у Витаутаса нет выбора, и – сколько бы он не возражал – в итоге его подданным все равно придется платить.

Они недооценили литовского Великого князя. Его не слишком интересовала судьба Самогитии, но основное его внимание привлекала степь. Изгоняя братьев Ягайло с их земель, Витаутас получил подтверждение своим подозрениям, что татарская власть над южной Русью значительно ослабла. Кроме того, его популярность среди литовцев заметно упала, если бы он действовал, как польская марионетка.

Витаутас понимал, что, если он не будет платить налог, ему придется заключить мир по крайней мере с одним из своих врагов. Лучше орден, чем татары, рассудил он, так как именно в войне против ослабевшей Орды он видел перспективы приращения своих земель. Напротив, в войне с орденом ему было лучше придерживаться оборонительной стратегии. Конечно, добиться мира с Великим магистром он мог одной ценой – пожертвовав Самогитией. К счастью для Витаутаса, Ягайло был также одержим идеей изгнания татар, чтобы устранить их навсегда как угрозу польским и литовским границам, а чем его горячо поддерживали поляки, поколениями жившие под угрозой татарских набегов. Помогло и то, что Ядвига лично знала Великого магистра и хорошо относилась к нему. Она всегда хотела мира с Пруссией, и в прошлом по ее инициативе проходили многие встречи с представителями ордена, правда, совершенно безрезультатные. Теперь казалось, что появилась возможность прорыва в переговорах.

Мирные переговоры с орденом завершились в сентябре 1398 года подписанием Салинского[69] договора, по которому Самогития переходила в руки тевтонских рыцарей. Витаутас и Ягайло привели свои войска в Каунас, где последние язычники сдались рыцарям. Самогиты были недовольны, но понимали, что не могут сражаться без помощи Великого князя Литвы и принца-консорта Польши. Кроме того, они уже раз оказывались во власти крестоносцев, и это не длилось долго.

Летом следующего 1399 года большая армия литовцев, русских, татар, поляков и тевтонских рыцарей двинулась в степь, чтобы бросить вызов наместникам Тимура. Результатом стало еще одно катастрофическое поражение – на Ворскле[70].

Одержи Витаутас победу в этой битве, история Тевтонского ордена получила бы новый и причудливый поворот. Но даже поражение в степи не означало возврата к старому. В последующие годы отряды тевтонских рыцарей сопровождали Витаутаса до самой Москвы в его войнах против Руси. Другие отряды совершили десант на Готланд, где разрушили пиратскую крепость.

Орден добился своей цели – обращения большинства язычников в христианство и порабощения остальных. Это показало, что крестовые походы подошли к концу. Орден по-прежнему привечал немногочисленных крестоносцев для усиления своих гарнизонов в Самогитии, но к 1400 году казалось, что крестовый поход закончен.

Интересно, что больше всего жалоб на орден было от церковников, недовольных теперь тем, что Великий магистр не принуждал своих новых подданных принять христианство немедленно. Вместо этого Конрад фон Юнгинген проводил политику экономического преобразования, создавая из мелких литовских бояр зависящий от ордена правящий класс. Он считал, возможно и правильно, что со временем это приведет к добровольному крещению этих упрямых обитателей лесов.

Витаутас также верил в это и тайно ободрял самогитов держаться своей веры, обещая вскоре освободить их.

Глава десятая

Битва при Танненберге

Предыстория