Книга Россия и Европа глазами Орудж-Бека Баята - Дон Жуана Персидского - Орудж-Бек Баят

Потом нам дали лошадей и вьючных животных, и мы приехали в Сарагосу, где герцог Альбукерке, здешний вице-король, узнав о нашем приближении, выслал шесть экипажей и лошадей, чтобы с почестями доставить нас в город. Многие знатные люди Сарагосы вышли к городским воротам встречать нас, и в окружении огромного количества людей мы вступили в город. В Сарагосе мы оставались три дня, считаясь гостями вице-короля, как бы великого принца; он велел показать нам все достопримечательности города, особенно кафедральный Собор Богоматери, украшенный колоннами. Посещение святилища Мансарра в Барселоне доставило нам священную радость и словно очистило наши души. Отсюда мы двинулись в столицу Вальядолид и приехали в местечко, называемое Оливарес, где мы решили остановиться, и послали в Вальядолид переводчика с тем, чтобы известил о нашем прибытии его величество короля. Вскоре мы получили указание, согласно которому должны были на неделю задержаться в Туделе на реке Дуэро.

Глава седьмая,

о том, как мы вступили в Вальядолид, как поцеловали руку его величества и как племянник посла принял христианство

Как только мы приехали в Туделу, я вместе с каноником, прибывшим с нами из Рима, и по указанию посла направился ко двору для переговоров с герцогом Лерма, первым министром его величества, и с маркизом Велада, занимавшим пост великого гофмейстера. Когда я вступил в город Вальядолид, необычность моего персидского одеяния вызвала такое изумление, что вслед за мной по улицам шла огромная толпа. Наконец я достиг королевского дворца, где несколько дворян встретили меня с почтением и проводили в присутствие маркиза Велада, которому я осмелился представиться сам, объяснив причину этого тем, что персидский посол просил разъяснить, что необходимо предпринять по случаю прибытия посольства из Персии. Его превосходительство первым долгом велел мне сесть и выслушал со всей учтивостью, и в ответ сказал, что его величество уже получил весть о прибытии посла и в Вальядолиде приводится в порядок помещение, где он остановится[285]. Он добавил, что моему господину придется подождать еще дня два-три в Туделе и затем ему сообщат об официальном вступлении в Вальядолид. С этим ответом и рассказом о благоприятном приеме я немедленно направился с каноником в Туделу.

Я описал своему господину великолепный вид испанского двора, огромное стечение придворных, прием, оказанный мне, что было благосклонно им выслушано, и мы стали терпеливо ждать вызова. Спустя неделю мы оставили Туделу, так как его величество повелел дону Луису Энрике, одному из своих четырех камергеров, встретить нас по дороге к Вальядолиду. Дон Луис в сопровождении группы людей из своего рода, а он один из знатнейших в Испании, выехал с пятью экипажами, в которых мы вместе с ними в тот же день были доставлены в город. Здесь нас приветствовало множество вельмож и придворных; нас привели в прекрасный дом, роскошно обставленный, с богатым постельным убранством и висячими гобеленами из сукна и бархата разных цветов. Нас обслуживали слуги его величества, а у дверей были расставлены солдаты испанской и немецкой гвардий. Затем нашему послу нанесли визит представители всех иностранных послов, состоящих тогда при испанском дворе, и наш дом весь день был полон гостей, особенно в часы обеда и ужина. После четырехдневного пребывания в Вальядолиде нашему послу нанес официальный визит и герцог Лерма, сказав, что его величество повелел нам явиться во дворец. За нами прислали красиво убранных лошадей, на всем пути нас сопровождали придворные и королевская гвардия. У дворцовых ворот мы спешились и, поднявшись по лестнице, у наружных дверей приемной увидели камергера, проводившего нас в зал приемов. Здесь стоял король. Посол выступил вперед с посланием, которое по персидскому обычаю было написано золотыми и цветными чернилами на листе бумаги более ярда длиной и шириной в три пальца, любопытно свернутой, ибо на персидский манер лист складывается пополам, как, например, делается в Испании с полулистом. Это послание, вложенное в мешочек из золотистого сукна, посол нес в тюрбане, почти на голове, откуда теперь достал его, сначала поцеловал, приложил к глазам, а затем вручил его королю. Его величество, подняв шляпу, принял письмо и с помощью переводчика узнал, о чем писал ему царь Персии, и ему стала ясна цель приезда нашего посольства. Он сказал, что очень тронут дружбой, которую предлагает ему царь Персии, что с большой радостью сделает все, чего ждут от него, и что позже пошлет ответ на это послание. После всего того, что было сказано и сделано с обеих сторон, посол попросил разрешения покинуть его величество, и мы вернулись в нашу резиденцию, сопровождаемые эскортом. Следующие два месяца нас великолепно принимали во дворце, мы разъезжали в экипажах его величества или верхом, знакомились с наиболее замечательными местами города, развлекались танцами на балах, смотрели бой быков и сражение на копьях на ринге. Все эти народные празднества, как нам показалось, в Испании проводились лучше, чем в любом другом королевстве или стране, которую мы посетили раньше, так как испанцам даже в состязаниях присущи великолепие и самообладание, которых не хватает у других народов.

Во время этих празднеств произошло событие, очень растревожившее нашего посла. Среди секретарей посольства, сопровождавших его из Персии, в составе свиты был его племянник по имени Аликули-бек, и тот, так как это нравилось ему, стал исполнять все обычаи и предписания христианской церкви. Он принял испанский образ жизни и стал носить испанскую одежду. Сначала это делалось из простого любопытства и развлечения, но вскоре для всех стало явным, что пробил час, когда Всемогущий Бог, в прошлые времена своей правой рукой открывший стезю сквозь воды Красного моря, которую сыновья Израиля перешли, не замочив ног, а другой — вновь сомкнув воды, чтобы утопить сатрапов и всех принцев Египта, — хочет снова быть провозглашенным Всемогущим Богом в Испании. Ибо из самых отдаленных частей Азии в противоположные концы Европы он привел людей с твердыми мятежными сердцами, которые, как воск, смягчились от жаркого света Евангелия[286]. Потому пусть будут благословенны Его милосердие и вечное счастье этого перса, принявшего и пользовавшегося милостями, которыми Бог удостоил его, побудив стать христианином. Теперь я возвращаюсь к своему рассказу. Аликули-бек, решившись стать христианином и причаститься, поведал нам о своих намерениях и затем попрощался с нами, отдавшись в руки духовных отцов Общества Иисуса для того, чтобы они обучили его канонам веры и подготовили стать новообращенным…

Посол и мы, оставшиеся персы, несомненно, сильно расстроились всем этим, но были отвлечены развлечениями и карнавалами [и ничем не могли предотвратить происходящее]. В конце двухмесячного пребывания в Вальядолиде его величество подарил нашему послу золотую цепь весом в пятьсот крон, а каждому из трех секретарей, еще остававшихся с ним, цепь стоимостью 3 тысячи риалов. Цепочки меньшей ценности были подарены нашим персидским служителям. Нам вручили также письмо царю Персии и дополнительно сумму в 10 тысяч дукатов (имея в виду путешествие морем), кроме того тысячу дукатов на расходы на поездку в Португалию. Потом была выдана субсидия канонику, который все еще сопровождал нас, и в Лиссабон был направлен приказ о нашей погрузке за счет его величества, со стоимостью перевозки багажа и нашего содержания на борту, так, чтобы мы ни за что не платили до высадки в порту Ормуз, пока не доберемся до территории Персии. Это была щедрость, поистине достойная великолепия его католического величества Филиппа III, славы Испании и Австрийского двора, истинной опоры веры и покровителя христианства во всех западных странах. Когда все дела были улажены, мы попрощались с его величеством, выразив нашу благодарность за все те милости, которыми он осыпал нас.