Книга Дороги колдовства (сборник) - Екатерина Неволина

Тот резко отвернулся.

— Ты не знаешь, о чем просишь, дитя, — бросил он через плечо и быстро пошел по коридору.

Глядя на развевающиеся черные одежды, Маша невольно отметила, что движется аббат очень плавно и совершенно неслышно, как кошка, ступающая на мягких лапах.

Она осторожно заглянула в покои барона.

Владелец замка лежал на огромной кровати. Черты его лица заострились, а взгляд был полон ужасной муки.

Он что-то проговорил, но Маша не могла расслышать — его громкий уверенный голос казался теперь едва слышным шепотом ветра. Она приблизилась и склонилась над ним.

— Все хорошо, не волнуйся, дочка, — прошептал сэр Вильгельм растрескавшимися губами. Машу обожгло его горячее прерывистое дыхание. — Мне надо только отдохнуть…

Он замолчал, словно вдруг обессилев, а ведь еще недавно поднимал громадный меч и, ничуть не устав, мог на руках отнести по неудобной высокой лестнице Машу.

Девушка опять почувствовала на глазах слезы.

— Ты не оставишь меня! Ты не можешь этого сделать! — прошептала она, сжимая безвольно лежащую поверх мехового одеяла руку.

Ее настоящий отец ушел, оставив ее и мать, и теперь, когда она впервые почувствовала чье-то тепло и заботу, им снова грозила разлука. Только бы барон не умер! Только бы он поправился!

Выйдя из комнаты, Маша, даже не удосужившись взять теплый плащ, спустилась на улицу и вошла в часовню, где в этот час было пустынно и темно. Одинокая свеча тлела перед алтарем. Здесь девушка, встав на колени на каменный пол, казалось, впитавший в себя весь холод мира, долго молилась. Она не знала молитв, но слова сами собой приходили ей на ум — возможно, не слишком канонические, зато искренние, идущие из самой глубины сердца.

Выйдя из часовни, Маша встретила Эльвина.

— Мой отец очень болен, — сказала она, рассчитывая на сочувствие.

Губы Эльвина дрогнули.

— Господь знает, за что наказывает, — сухо ответил он и отвернулся.

Забравшись в кровать, Маша долго плакала. Холод, царящий в комнате, наполнил ее душу липким страхом, расползаясь по всему телу: неужели она осталась одна?!

Вампир

Дела со старухой тоже продвигались нормально. Вдове явно льстило оказываемое ей внимание. Аббат замечал, что она всегда прихорашивается перед его приходом, и эта чисто человеческая глупость его тоже весьма веселила. Однако к разговору о сэре Роджере он подходил осторожно.

— Приятно наблюдать, леди Роанна, как вы заботитесь о своей племяннице. Сразу видно, что вы души в Марии не чаете!

Вдова скромно потупила глазки, хотя он-то прекрасно знал, что для нее нет ничего дороже собственного комфорта и удовольствий. Раньше отношения между ней и племянницей были довольно напряженными, но после болезни Марии даже улучшились, хотя совсем близкими так и не стали.

— Меня очень беспокоит ее судьба, — вздохнула леди Роанна. — Вы же знаете, мой брат… Ах, мне тяжело об этом говорить… Но бедной девушке давным-давно пора подыскать хорошего мужа.

В тот вечер, в ожидании ужина, они медленно прогуливались в саду. Леди Роанна опиралась на его руку и вздыхала, должно быть, ощущая себя романтичной прекрасной девой.

Аббат тоже вздохнул ей в унисон.

— Да, найти хорошего мужа весьма непросто. Мужчины портятся, они уже не такие, как были раньше… слишком изнеженные и легкомысленные. Вот, к примеру, сэр Чарльз. Ничего не хочу сказать о нем плохого, весьма достойный рыцарь, но какой из него владелец замка?! — Аббат закатил к небу глаза, словно призывая Господа в свидетели своих слов. — Замку требуется рачительный хозяин, способный его защитить. А сэр Чарльз при первых звуках труб унесется в далекие края — и поминай как звали. Вот уже сейчас в Иерусалим рвется… Разве это надежность?..

Тетушка согласно закивала.

— А сэр Эдвард? — задумчиво продолжил аббат, продолжая перебирать ближайших соседей. — Тоже вроде бы благородный рыцарь, хотя и помельче, чем сэр Чарльз будет. И, уж простите, прекрасная дама, мою откровенность, но слишком много бросает слов на ветер. Нет, боюсь, и его не могу назвать надежным…

— Вы совершенно правы! — леди Роанна с чувством сжала локоть своего спутника. — Но что же делать? Есть ли у нас выход?!

Аббат замолчал, сделав вид, что погружен в глубокую задумчивость.

— Разве что… — начал он после глубокомысленной паузы. — Вот если бы нашелся достойный человек, скажем, из родни. И замок бы перешел не в чужие руки, и о вас самих он бы наверняка позаботился. Хотя вы, леди, еще так молоды и прекрасны, что, конечно, при малейшем желании найдете себе нового мужа.

— Ох, что вы говорите, господин аббат! — Леди Роанна кокетливо замахала пухлой ручкой. — Об этом не может быть и речи! Видите, я уже десять лет не снимаю свою траурную вуаль и не решусь сделать это ради какого бы то ни было славного рыцаря!.. В мои годы пора думать лишь о домашнем уюте и… о душе, разумеется!

Она кинула на аббата косой взгляд и кокетливо сложила губки.

— Конечно, о душе, — поддакнул аббат, — тем более она у вас не менее прекрасна, чем тело.

Тетушка зарозовелась, точно юная девица.

— Ах, вы слишком добры, — выдохнула она, с обожанием уставившись на спутника. — Но вы правы, хорошо бы подыскать для Марии кого-то из родни… Но кого?.. Сэр Фердинанд слишком стар, Оливер, наверное, слишком молод…

— Позвольте совет, — вмешался аббат, видя, что умственные усилия оказались слишком велики для леди Роанны. — Может быть, среди ваших родичей есть особы, близкие к королю? Это было бы всем только на руку…

— Ах, конечно! Сэр Роджер! Как же я забыла?! — Леди Роанна остановилась, пораженная своим открытием. — А ведь правда, это была бы замечательная пара! Насколько я его помню… — произнесла она несколько неуверенно, потому что хранила о сэре Роджере весьма скудные воспоминания, — он серьезный и благородный человек… Спасибо, господин аббат! Как же вы заботитесь обо всех нас! Даже не представляю, что было бы с нами, если бы не вы! Нечасто встретишь такое участие в чужом по крови человеке!

«Глупая гусыня!» — подумал аббат и склонился с поцелуем к пухлым розовым пальчикам.

Глава 7 Турнир

В день, на который был назначен турнир, в замке проснулись, пожалуй, раньше обычного. Самым радостным для Маши оказалось то, что барон наконец поднялся с постели и смог присутствовать на церковной службе, а затем за завтраком. За время болезни он сильно похудел, на лице резко выступили скулы, а в волосах, пожалуй, добавилось седины. Хозяин был молчалив, но любезен со своими гостями. Девушка замечала, что иногда, когда гости становились слишком шумными, он едва заметно кривился, словно скрывая боль, но тут же брал себя в руки, не выдавая более ничем плохого самочувствия.

После легкой трапезы, прошедшей на удивление быстро, все разошлись, чтобы приготовиться к турниру.