Книга Все, кого мы убили. Книга 2 - Олег Алифанов

– Мне ведомо, что путешествий таких немало. Признаюсь, поначалу это удивило меня.

– Весьма много, и это только описанных, оставивших след. Хождения в Константинополь вообще можно считать до известной степени нормой жизни, вот как это, – я указал на листы на бюро. – Но и поклонений святыням Палестины насчитываем изрядно.

– Допустим, странные визиты имели место. Но не логичнее ли тайным послам скрыть факт путешествия, вместо того, чтобы описывать его?

– Я полагаю, что секретных, то есть не оставивших литературного наследия миссий, состоялось известное число, но некоторые скрыть не представлялось возможным. Ведь послам необходим официальный статус, задание от государей или церкви. Ведь в ту пору, как, впрочем, и сейчас, отправиться через враждебные края для лица частного задача не из лёгких. Так или иначе, власти оповещались, а странники, коих в древности именовали калики перехожие, сами искали покровительства сильных мира сего – князей и царей.

– Продолжайте, – махнул рукой Орлов.

– Князья и императоры всегда видели в поклонниках посланцев, им давались средства, бумаги, полномочия и сопровождение, но требовался и отчёт. Пример тому из последних – мой друг Муравьёв.

– А, часом, не вы сами? – взметнул брови Орлов. – Мне сдаётся, вы недоговариваете.

– Мой отчёт не замедлит, в своё время, – обещал я, и прибавил: – Как только пойму я, о чём в нём не следует писать… Паломники ходили не только молиться. – Я остановился, Орлов сбил меня с мысли. – Для теории мне недостаёт доказательств.

– Можете без доказательств.

Я несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, прежде чем решиться.

– Посланники некоей тайной организации боялись кого-то. Того или тех, кто мог следить за ними. Поэтому тщательно скрывали цели.

– Не кажется ли вам самонадеянным обвинять духовных лиц и дипломатов в принадлежности тайному ордену, замышляющему против властей? – нахмурился он.

– В этом кроется ошибка всех… исследователей со стороны властей. Они ищут признаков предательства, доказательств заговора в прошлых и последующих действиях этих людей – и не находят! Потому что их нет. Совесть этих людей чиста. Они не заговорщики, а исполнители чужой воли, притом исполнители, по большей части, даже не догадывавшиеся о главном своём задании. Да и как могли бы они догадаться? Буде задание направлено явно против правительства или церкви – связать эти нити нетрудно, но ведь тайный орден вовсе не преследует цели свержения власти – светской или духовной. Его задача – встать надо всеми властями – земными и до известной меры небесными…

Орлов склонил голову набок, что могло означать глубокое сомнение.

– Мне пока тоже невозможно связать все ваши нити. Извольте уж вы.

– Кто лучше других сохранит в тайне задание? Тот, кто не знает о его истинной сущности. Какое задание будет исполнено всенепременно и с надлежащим усердием? То, которое получено от высшего сановника, великого князя или императора. Вполне резонно предполагать, что исполнивший его окажется щедро вознаграждённым. Всё это видим мы в истории.

– Так недолго и до обвинений верховных особ, – словно бы предупредил он из необходимости, но вовсе не желая смутить меня.

– Орден и коронованных особ может использовать в своих интересах, ведь иные братья стоят высоко, имея наследные титулы и занимая главные должности, – осторожно заметил я.

– Можете говорить свободно, – кивнул он, заметив неловкость моей речи. – Некоторые правители сами состояли в братствах, или покровительствовали им, не имея представления о целях тех, кто их обманул. Иные из них прозрели, иные стали что-то подозревать.

– Мысли государя мне неведомы, но о причинах подозрительности прочих я имею сказать нечто. Руководители путешественников старались найти им задания, не вызывающие подозрений ни у них самих, ни у властей, ни – это главное – у соперников. Да, пожалуй, соперников они страшились более всего. Это невозможно увидеть прямо ни в одном из подозрительных хождений, но у множества их есть некоторые общие черты, уловимые лишь на протяжении веков.

– Кто же их соперники? – перебил он.

– Я полагаю, другие братства, ищущие того же секрета. Но, как мы видим, они недооценивали друг друга, и время от времени к вернувшимся посланцам заявлялись члены противного общества, или, возможно, другого крыла того же ордена. Прошу понять, Алексей Фёдорович, на сей счёт я имею самое общее представление, и сейчас мы углубляемся в область чистых домыслов, где истины доля лишь малая.

– Позвольте, я попробую сложить картину. Итак, некое общество «Аз» засылает тьмы ничего не подозревающих гонцов по свету, и те свозят им всякую рухлядь.

– Истинно так. По большей части, это рукописные книги.

– В то же время орден «Б» делает то же самое. Одновременно по всем правилам военных действий те и другие ведут разведку за действиями противника. И как только им удаётся заподозрить чужого гонца в добыче неких важных сведений, они заявляются к этим людям и требуют от них… впрочем, тут не знаю, чего они требуют, но ясно, что требования сопровождаются недвусмысленными угрозами. Первое, что слышат непрошенные гости: «Да я знать ничего не знаю!» – что правда. Однако им разъясняют, что к чему, и намекают на крупные неприятности. Путешественники бегут к своим покровителям, а те советуют им молчать о главном и не скрывать второстепенного, ибо никаких твёрдых доказательств у пришельцев нет, а одни только догадки. Вот тогда и появляются сочинения, удивляющие нас своими странными пассажами, ибо сочинены они в оправдание так, чтобы не задеть ни одну из сторон.

– Я так себе это и представляю. Гласность в мелочах – лучшая почва для обмана. В изобилии пустых сведений проще всего скрыть единственный секрет, да и кто станет искать самоцвет в помойной яме.

– Мило. Я буду просить вам советника. Коллежского. Как скоро мы разобрались аж с двумя тайными обществами!

– Не просто с двумя обществами, а с орденами, действующими уже лет пятьсот или более. Только по-прежнему не знаем, кто есть кто, ибо даже паломники, робкие свидетельства которых наводят нас на мысли, могли действовать в интересах разных обществ. И кто сказал, что их всего два?

– И кто сказал, что оно не одно, ибо мы можем зреть две или более ветвей единого ствола, и ветви как у платана Готфрида Бульонского могут о том стволе не догадываться. Теперь о самом секрете. Могу я просить открыть его?

– Мне он неизвестен, Алексей Фёдорович, и это правда. Поговаривают о языке Адама, обладатель коего может повелевать ангелами, но, признаюсь, слух сей, похоже, пущен самими верховными заговорщиками для своих же простаков, находящихся в нижних градусах посвящения.

Я ожидал недовольства, но услышал спокойное:

– Разумеется, но для чего – им повелевать ангелами?

– Обладание властью уже само по себе…

– Так рассуждают те, кто никогда не обладал этой величайшей обузой, уничтожающей всякую свободу, – воскликнул он как человек безусловно знающий. – Ещё предположения у вас имеются?