Книга Ануш. Обрученные судьбой - Мартина Мэдден

– Ты в порядке, бабуля?

– Лучше, с тех пор как попила воды.

Она передала Ануш баклажку с водой и половину куска черного хлеба.

– Я была дома, заглядывала в спальню… – сказала девушка.

– Ты должна найти мать, – отозвалась Гохар, – ей сегодня досталось.

Лошади били копытами по твердой земле, их уздечки бренчали, когда они мотали головами и ржали в теплой ночи.

* * *

Рано утром Ануш пробиралась между людьми к повозке с припасами, чтобы набрать воды. Стар и млад сидели или лежали возле дороги, более стойкие уже собирали свои пожитки.

Матери измазывали грязью лица детей, чтобы уберечь их от солнца, а лица дочерей – еще и для того, чтобы уберечь от иной беды.

Иностранный солдат, которого Ануш видела с Джаханом, стоял на невысоком холме и смотрел оттуда на людей внизу.

Ануш заметила Саси, сидящую рядом со своей матерью и Хават возле одной из повозок.

Она подбежала к ним. Саси подставила лицо солнцу. Ее левый глаз был закрыт, а нос превратился в бесформенную массу, все лицо было в синяках.

– Саси, – прошептала Ануш, не в силах отвести от нее глаз. – Ты… не видела Хандут?

Ее подруга покачала головой и, отвернувшись, уткнулась лицом в плечо матери. Хават молча раскачивалась из стороны в сторону, сжимая колени. Глаза госпожи Таланян были закрыты, слезы бежали по ее щекам.

Рядом сидела, застыв, как камень, молодая женщина, которая, как и Ануш, занималась в кружке шитья, организованном госпожой Стюарт. На ее коленях лежал истощенный ребенок. У женщины был отрешенный вид, она не воспринимала происходящее и не замечала, что люди обходят ее стороной.

– Не приближайся к ней! – раздался голос Джахана. Он схватил Ануш за руку. – У ее ребенка холера.

Ануш вырвала руку.

– Иди к бабушке. Мы сейчас выходим, – сказал Джахан.

* * *

Следующий день был таким же, что и предыдущий, как и все последующие, разве что они становились все длиннее, жарче и тяжелее. Запасы пищи были на исходе. Дети воровали, взрослые следовали их примеру. В лагере то и дело случались драки, агрессия сменялась безразличием.

Не было никакой пощады ни беременным, ни больным, ни старикам. В день нужно было проходить определенное количество километров, и все должны были идти.

Одним жарким днем у Парзик, которая была на последних днях беременности, начались схватки. Она шла и кричала, но продолжала идти. Ее плач можно было слышать и в начале, и в конце каравана. Мать Парзик и близнецы шли под конвоем отряда Ожана, с ней была только ее сестра Серануш. Ануш старалась как-то утешить подругу.

Джахан распорядился стать лагерем раньше, и Гохар приняла роды. На закате возле Кызыл-Дага родился мальчик. Парзик плакала – Вардан никогда не узнает, что у него родился сын.

Она очень ослабела после родов, и Джахан разрешил ей ехать в повозке, где она лежала, истекая кровью, и звала мать.

За повозкой, как слепая, шла Серануш, она несла своего племянника некоторое время, но сильно ослабела и не могла удержать ребенка, поэтому в конце концов оставила его на обочине.

* * *

– Ты нашла ее?

– Нет.

Ануш взяла дочку из рук Гохар и села, чтобы ее покормить.

– Ты везде искала, и в начале каравана, и в самом конце, где солдаты?

– Да.

– Мы должны ее найти! Ты должна продолжать искать!

– Почему?

– Что значит «почему»?

– Почему мы должны продолжать искать?

– Ах… Ануш!

– Не притворяйся, бабуля! Она сделала твою жизнь несчастливой, как и мою! Она ненавидела меня, свою собственную дочь. Если бы не ребенок, я вышла бы замуж за Казбека! Почему я должна беспокоиться о ней?

– Она не ненавидела тебя, Ануш!

– Ты можешь как-то иначе назвать ее отношение ко мне? Я никогда не буду так относиться к своему ребенку! Никогда! Если бы у меня не было тебя, бабуля…

– Если бы у тебя не было меня, ты смогла бы узнать свою мать лучше. Она всегда заботилась о тебе. – Старая женщина взяла Ануш за руку. – Я просто старая глупая женщина. Глупая и эгоистичная. Когда умер твой отец, я винила в этом твою мать. Было легко обвинять женщину, которая мне никогда не нравилась. Она не хотела выходить замуж за твоего отца, именно я настояла на этом браке, который разрешил земельный спор между нашими семьями и устраивал обе стороны. Устраивал всех, кроме Хандут. Она всегда была не такой, как все. Немного странной из-за того, что случилось с ней в детстве. На нее напали в лесу возле дома Казбека, когда ей исполнилось девять лет, и после этого она очень изменилась. Со временем она стала еще более странной. Ей никогда не нравилось общество мужчин, однако же ее заставили выйти замуж за одного из них. Для нее это было невыносимо. Но твой отец любил ее. В этом и заключается трагичность ситуации. Он видел в ней и другую сторону ее натуры, знал, что она может быть нежной. Он верил, что она может измениться. Что в конце концов у нее появятся чувства к нему.

Ануш слушала бабушку вполуха. Прошлое более не интересовало ее, имело смысл только настоящее.

– Ануш, послушай меня! Когда ты родилась, ты была так похожа на своего умершего отца, что у меня возникло чувство, будто я вновь обрела свое дитя! Я не могла потерять его второй раз. Никто не мог забрать тебя у меня, даже твоя мать! Много раз она пыталась сблизиться с тобой. Правда, много раз. Она была очень недоверчивой, и я сделала так, чтобы она не испытывала доверия и к тебе. Я стала между вами.

Лале наелась, Ануш продолжала держать ребенка на руках. Гохар еще не закончила.

– Когда пришли солдаты и завели ее в спальню, я увидела то, чего не видела раньше. Она сама была еще ребенком. Девочкой, у которой никогда не было шанса. Но было слишком поздно. Я уже ничего не могла для нее сделать. Да простит меня Бог, было уже слишком поздно. – Гохар взяла внучку за руку. – Ты должна найти ее! Пообещай мне, Ануш!

– Бабуля…

– Пообещай, ты должна пообещать!

– Да… да, я найду ее. Обещаю.

* * *

Как только наступили сумерки, Джахан велел становиться лагерем перед горным перевалом, чтобы не переходить через узкий перевал ночью. Теперь они были на территории, которую контролировала банда шота. Капитан решил заночевать здесь и тронуться в путь на рассвете.

Гохар заметно ослабела к этому времени. Когда караван остановился, она буквально упала на землю. Вода в баклажке заканчивалась, на протяжении всего дня Ануш лишь смачивала бабушке губы, зная, что ей очень хочется пить. Она также экономила хлеб, но однажды лишилась большей его части – он был украден стариком, который спал возле них. Остатки хлеба она прятала в кармане юбки. Когда караван останавливался, она шла к повозке, чтобы проведать Парзик, которая лежала в забытьи. Девушка уже не узнавала ни Ануш, ни Серануш, но слабым голосом звала своего ребенка. Две исхудавшие руки тянулись к Лале, прикорнувшей на материнской груди. Ануш положила дочку возле Парзик, та улыбнулась, поцеловала ребенка, и они обе заснули.