Книга Томек в стране фараонов - Альфред Шклярский

– Эту местность облюбовали, особенно в зимнюю пору, гости с севера, – давал объяснения Гордон. – Встречаются здесь ласточки, пеликаны, коростели, северные журавли и аисты, они перемешиваются со здешними обитателями, и это такая мозаика щебета, цветов…

В Кости они догнали пароход, идущий вверх по реке. Нил разлился здесь так, что временами не было видно другого берега. Равнинную местность немного разнообразили редко растущие деревья и безлесые холмы. Пышной зеленью манила лишь прибрежная полоса. Временами там виднелись гиппопотамы, все чаще попадались крокодилы. Безраздельно царили одни птицы – настоящий рай для охотников. Путники немного постреляли, чтобы разнообразить стол.

Гордон относился к своим новым спутникам со все возрастающим уважением, особенно к Смуге, такому сдержанному и великолепному стрелку. Иногда причинял хлопоты Новицкий, он привык действовать быстро, даже слишком. Как-то он подстрелил несколько уток и намеревался их взять, как вдруг, словно из-под земли, перед ними выросло несколько черных длинноногих дикарей с примитивными копьями в руках. Грозя этими копьями моряку, они забрали подстреленных им уток и намеревались отправиться восвояси. Новицкий выстрелил из карабина. Дикари присели, но уток отдавать не собирались.

– Сто дохлых… крокодилов, – выругался моряк. – Эй вы, заморыши, отдайте по-хорошему, а то…

И снова, щелкнув затвором, стал надвигаться на негров.

– Не стрелять! Не стрелять! – донесся до него крик Гордона.

– Слава тебе, Господи! Избежали беды! – проговорил англичанин, вручая черным дикарям привезенные им коралловые бусы. Те охотно отдали уток, и противники разошлись каждый в свою сторону.

– Что им было надо? – недоуменно спросил Новицкий.

– Прибрежные территории со всем, что на них находится, принадлежат отдельным лицам, – пояснил Гордон.

– Да, но я подстрелил уток в воздухе, – не давал себя переубедить моряк.

– Без сомнения, – ответил Гордон. – И тогда они были ничьи. Но подняли вы их с земли, принадлежащей этим черным джентльменам.

– Ну и обычаи, гром меня разрази, – вздохнул моряк. – Если так, то в случае, когда я украду у соседа корову и буду пасти ее на своем поле, чья она будет – его или моя?

– В Африке мы на каждом шагу встречаемся с такими проблемами, – сказал Гордон. – Это были люди из племени динка. Они обитают на восточной стороне реки и на окрестных равнинах пасут скот, которым создают своего рода культ. У мужчин есть свои любимые коровы, юноши смотрят в лужи, чтобы найти способ походить на этих животных. Стоимость жены исчисляется количеством скота.

Новицкий не мог удержаться от смеха.

– Думаю, найдутся люди, с удовольствием обменяющие жену на, прошу прощения, почтенную коровушку, – пошутил он. – Говорит мало, а молока дает много!

Гордон тоже рассмеялся и продолжал:

– Невеста, бывает, стоит десять и больше коров. Женщины здесь в цене, но они считаются нечистыми и потом не могут ходить за скотом, работать в поле. А насчет вашей шутки, так в здешних местах лучше украсть у кого-то жену, чем корову. Женщину можно купить, заплатив скотом, а кража коровы может привести к войне.

– Упаси Боже от таких последствий. Уж лучше не красть в этой стране ни женщин, ни коров, – ответил моряк. – В Индии тоже существует культ коровы. Меня чуть не побили, когда я хотел пинком отогнать буренку, разместившуюся посреди дороги, но здесь…

– Мы скоро приблизимся к селениям шиллюков на западной стороне Нила. Они чтят корову, веря, что от нее пошли все люди и животные. Шиллюки никогда не забивают коров, только если больных или по случаю праздника. Скот является для них основой существования, так что ничего удивительного, что, когда начинается его падеж, они в полном отчаянии.

В таких беседах шло время. Пароход шел мимо деревень динков с конусообразными, напоминающими улья хижинами. Всех изумляли высокие, худые, как щепки, пастухи, они в основном стояли неподвижно, как аисты, на одной ноге, оперевшись на неразлучное с ними копье. Долгими часами сторожили они так стадо, вечерами разжигая костры из коровьих лепешек, чтобы отпугивать хищников, а прежде всего страшно докучающих москитов.

Постепенно приближалась Фашода. Почти совсем исчезли финиковые пальмы, все чаще встречались баобабы[143], раскрывшие над саванной огромные раскидистые зонтики. У самой Фашоды пароход сел на мель. Ночь выдалась туманная, хотя луна и выглядывала в просвете между туч. Неожиданно из ближнего камыша вынырнули большие лодки, набитые раскрашенными яркими красками людьми.

– Это динка в боевой раскраске, – выкрикнул Гордон.

Все схватились за оружие. Предупредительный залп не охладил пыла атакующих. Многие пассажиры, уже удалившиеся на покой и только теперь разбуженные криками и выстрелами, выбежали на палубу. Лодки подплыли совсем близко, уже чувствовались удары копий в борта суденышка. Начались поспешные приготовления к обороне, но в это время неожиданно с другой стороны послышались новые воинственные крики. Все с ужасом увидели еще одну лодочную флотилию.

– Следующий залп в этих! – прорычал Новицкий, беря на мушку рослого негра в первой лодке.

– Стойте! Не стреляйте! – воскликнул Гордон. – Это шиллюки, враги этих, первых. Мы вляпались в племенную войну.

– Небось из-за коров, – рассмеялся уже успокоенный Новицкий.

И действительно, динка, завидев неприятеля, обогнули пароход, и началась битва. В скором времени шиллюки, оказавшиеся в меньшинстве, бросились спасаться бегством, а противник погнался за ними. Путешественники с облегчением вздохнули, но до утра уже не сомкнули глаз.

На восходе солнца, когда судно собрались сталкивать с мели, появились динка и шиллюки, пребывавшие теперь в самых лучших отношениях.

– Смотрите-ка, помирились! Теперь, объединившись, они нападут на нас, – сказал капитан.

Лодочная флотилия направилась было к суденышку, однако на этот раз предупредительный залп возымел свое действие. С наступлением дня боевой двух несколько ослаб, можно было вступать в переговоры. Капитан пригласил обоих вождей подняться на борт. Они согласились – гордые, достойные, вооруженные щитами и копьями.

– Что это у него на голове? – шепотом спросил Новицкий у Гордона, указывая на вождя шиллюков. – Он что, ограбил императора Наполеона?

– Или украл казачью шапку, – добавил стоявший рядом Смуга.

– Да это такая прическа, – усмехнулся Гордон. – Ее отращивают не один год…

Курчавые волосы негра венчали его голову как стог, удивительно напоминая чудовищную шляпу или шлем.

К согласию пришли довольно быстро. Вожди получили по мешочку со стеклянными бусами, и за это их люди помогли стащить судно с мели.