Книга Битвы по средам - Гэри Шмидт

Настало время готовить пищу. Мы с Данни подтащили наши рюкзаки к костру, к ногам миссис Бейкер. Мирил выложила на сковородку сосиски и подтолкнула сковородку в самый огонь. Сосиски заскворчали и начали быстро поджариваться.

Надо отдать должное миссис Бейкер. Для человека, который ненавидит походы, она справлялась со всем очень умело. Она даже заставила нас вырыть в лесу ямы для туалетов и вбить два колышка с табличками в форме руки с вытянутым указательным пальцем. Пальцы указывали, по какой из двух расходящихся тропинок идти «джентльменам», а по какой «леди». Пока сосиски жарились, я проследовал к отхожему месту для джентльменов: тропа вела вниз, через пересохшее русло ручья, снова вверх, а дальше — за огромную скалу величиной с Камильскую среднюю школу. Тут было тихо-мирно и удобно. Дуг Свитек вырыл яму под деревом и повесил рядом, на торчащие из плюща сучки, три рулона туалетной бумаги. Лопату Дуг оставил здесь же, всадил её в кучу земли, чтобы каждый мог за собой убрать.

В таком чудесном месте можно сидеть долго-долго. Смотреть, как зеленеет вокруг мир.

— Холлинг Вудвуд! — Миссис Сидман вопила не своим голосом.

Вы уже догадались, что произошло?

Так вот, скажу сразу: я ни в чём не виноват. Ну кто виноват, что мне достался старый рюкзак? Потёртый рюкзак, который расползается по швам? А когда идёшь вверх по крутому походному маршруту, когда за плечами дикая тяжесть и лямки врезаются, вполне можно и не почувствовать, что из этого рюкзака что-то вывалилось.

— Неужели ты не заметил, что рюкзак так полегчал? — спросила миссис Сидман.

Я задумался.

— Ну… Я заметил, что он не становится тяжелее.

Она повертела в руках ложку.

— Одна-единственная. — Миссис Сидман вздохнула.

— Можно ею помешивать перцы, — утешил я директрису.

— Консервный нож тоже лежал у тебя в рюкзаке, — ответила миссис Сидман.

Миссис Бейкер вручила мне две банки, сама взяла ещё две и сказала:

— Пойдём со мной, Холдинг.

Мы пошли к речке.

— Найди пару крупных камней с острыми краями, — велела миссис Бейкер.

Банки мы в итоге открыли. Думаю, вот так же, с размаху всаживая в них острые камни, открывали консервы поселенцы, когда они продвигались на запад Америки, осваивая новые территории. Сначала края банок гнулись, крышки вдавливались внутрь, но несколько прицельных ударов в одну точку — и из образовавшейся дырки брызгал соус. Вернувшись к костру, мы с миссис Бейкер выглядели так, словно одну банку вытряхнули на себя целиком.

Но миссис Бейкер смеялась как ни в чём не бывало.

Никто бы и не предположил, что она ненавидит походы.

Зато миссис Сидман разворчалась не на шутку. А потом, вываливая тушёные перцы из покорёженных банок, она один за другим поранила три пальца, и её дурное настроение от этого только ухудшилось. Раскровив очередной палец, она зыркала на меня очень сердито, и было понятно, что её директорское терпение почти иссякло и в голове у неё роятся совершенно непедагогичные мысли.

На природе, после долгой пешей прогулки, любая еда — вкуснотища. Особенно если это будний день, а ты не в школе, а в походе. Можно даже обойтись без ложки и миски: взять в каждую руку по сосиске, подцепить ими гущу с перцем, зажать и отправить в рот. И если наклониться при этом вперёд, можно даже на себя не накапать или почти не накапать. Почему миссис Сидман этого не понимает? Ума не приложу.

Опять же, кто заставлял миссис Сидман отправиться в поход в свитере цвета манго? Может, я виноват, что пятна от соуса чили плохо сочетаются с цветом манго? Да кто вообще ходит в поход в таких свитерах, тем более если они самые любимые?!

Так и сложилось, что к речке с грязными котелками пошёл именно я.

А Мирил увязалась помогать. Хотя мыть посуду её никто не заставлял. Просто она — настоящий друг. И было нам на речке хорошо: мы скребли и тёрли котелки, брызгались понемножку, то она, то я, а потом не выдержали и обрызгали друг друга с головы до пят. Промокли, конечно, до нитки, но зато отмылись от соуса чили. Чего не скажешь о свитере миссис Сидман.

Когда мы наконец домыли посуду, поднялся ветер, причём совсем не тёплый. Дул он откуда-то с верховьев реки. Мы составили чистые котелки один в другой возле остатков еды и встали у костра. Миссис Сидман даже позволила мне подкинуть туда веток, чтоб он разгорелся посильнее. Костёр — это хорошо. Но если ты насквозь мокрый, сохнуть у костра не очень-то удобно: с одного боку жарко, с другого холодно. Вот и крутишься всё время, как цыплёнок на вертеле.

Вообще предполагалось, что после обеда мы все пойдём купаться. Но ветер, прогнавший нас с Мирил от речки к костру, только усиливался, между нами и солнцем сгустились неслабые тучки, и вместо купанья мы затеяли игру «Найди флаг». Наша команда выиграла, поскольку Данни — хоть это и не по правилам — спрятал наш флаг на сосне, примерно на высоте третьего этажа. Потом мы забрались за водопад и пошли по тропе — кто-то сказал, что по ней ходят на водопой олени. Дальше мы увидели огромный луг, а на нём заброшенный каменный дом и отправились его обследовать. В подвале якобы должны были жить гремучие змеи, но мы с ними не встретились.

Когда мы вернулись на стоянку, уже сильно похолодало, и миссис Сидман опять послала нас за дровами. Пока мы собирали сучья и ветки, миссис Бейкер подогрела каждому по плошке жидкого шоколада. И вот что я вам скажу: в лесу, у костра шоколад намного вкуснее, чем… Да чем где угодно! Миссис Сидман тем временем начала распаковывать замороженные гамбургеры. Она снова сердито зыркала на меня, представляя, как будет греть их на сковородке и переворачивать единственной ложкой.

Все понимали, что это нереально. Потому как дело не в ложке, а в том, что у миссис Сидман порезы на трёх пальцах. И теперь, готовя нам ужин, она обожгла ещё четыре из оставшихся семи здоровых. Но, по-моему, даже миссис Бейкер понимала, что меня тут винить не за что.

А миссис Сидман не понимала.

И после ужина мы с Мирил снова отправились мыть посуду.

Вечер наступил незаметно. Мы накидали в костёр столько дров, что пламя взвилось почти до той ветки, где Данни прятал флаг. В сосновых дровах много смолы, которая в огне сперва расширяется — и костёр трещит, а потом взрывается — и из костра летят искры. Похоже на звездопад. Тучи над головой стянулись таким плотным слоем, что заката мы не увидели. Ветер всё свежел и крепчал, так что комары и носа не высовывали. Но миссис Бейкер их всё равно боялась.

— Погодите радоваться, — говорила она.

Это она зря, потому что комары тоже боялись — что их сдует. И за весь вечер, пока мы распевали песни, ни одна комариная морда к костру не подлетела. Из чего следует, что даже миссис Бейкер иногда ошибается.

В конце концов петь всем надоело, и миссис Сидман попыталась рассказывать страшилки, всякие истории про духов и привидений. Но страшилки из уст директоров выглядят как-то… Короче, не умеют директора их рассказывать. Невозможно восседать целыми днями в кабинете за канцелярией, а потом пугать учеников рассказами про призрака без головы. Нелепо это. Миссис Сидман, конечно, понижала голос и подпускала туда страха и дрожи, но мне сразу вспоминался наш пастор в церкви Святого Эндрю, старичок МакКлелан — именно таким дребезжащим голосом он поёт пресвитерианские гимны. Когда миссис Сидман добралась до конца страшилки и выкрикнула последние слова, которые — по идее — должны были ужаснуть нас до глубины души… никто не заорал. Никто даже не ойкнул. Миссис Сидман села и посмотрела на нас, словно собиралась оставить весь класс на второй год. Есть у школьных директоров такой особый взгляд. И миссис Сидман уже научилась так смотреть, хотя прослужила директором всего два месяца.